Николай Казанцев - Против течения. Том 2

– Там виноградные сады, по ним ловко пробираться во время приступа, – не мешало бы их вырубить, – продолжал Александр.

– Рубить не след: владельцы садов затаят на нас злобу, – вставил князь Михаил Семенович.

– Но, боярин, неужели ты оставишь без наказания сегодняшний бунт стрельцов? – спросил Бойль.

– Нельзя наказывать, они наши защитники, – сказал воевода.

– Зачем всех? Главное – наказать зачинщиков, – отвечал Бойль.

– Да, стрельца Колокольчикова следовало бы наказать, он, видно, всему делу голова, – подытожил князь Михаил Семенович.

Воевода послал за дьяком и велел написать бумагу губному старосте об аресте Колокольчикова.

Гости разошлись. Часа через два к воеводе явился губной староста астраханской губы Федор Фадеевич Зубов, человек высокого роста, с седыми усами и бородой, сутуловатый, с строгим взглядом старик.

– Согласно твоему письменному приказу от дьяка Табунцева я пошел задержать бунтовщика, стрельца Филатку Колокольчикова, – сказал он воеводе и замолчал.

– Ну? – торопил воевода.

– Но стрелецкий голова Красулин воспротивился сему, поелику, говорит, есть наказ Москвы стрелецким головам, дабы они не давали в обиду воеводам стрельцов, а управляли ими сами, – продолжал губной староста.

Воевода молчал. «Красулин-то, верно, сам подучил стрельцов, он-то и есть главный бунтовщик», – думал он.

– Что ж прикажешь теперь делать, боярин? – спрашивал губной.

– Я сам повидаюсь с Красулиным, – сказал воевода. Он знал, что свидание ни к чему не поведет, но не хотел уронить себя в глазах губного, оставив совершенно это дело.

Между тем голландский капитан Бутлер и немец, капитан Видерос, направлялись к низенькому дому, стоящему на южной стороне города близ ворот. На крыльце их встретил человек небольшого роста, опрятно одетый, с небольшой лысиной на голове – одним словом, тот самый немец-доктор, которого мы видели в прошлом году в Самаре, на квартире Кузьмина. С ним был молодой человек, лет тридцати, высокий, с задумчивым взглядом. Это был младший корабельный мастер Страус, будущий описатель гибели Астрахани и тогдашних кровавых дней.

Они вошли в чисто убранную комнату, квартиру доктора.

– Что нового? – спросил доктор.

– Да что ж, Ягонь, дело плохо – стрельцы бунтуют, – отвечал Видерос.

Бутлер рассказал доктору и Страусу подробности бунта.

– Что ж теперь нам делать, Ягонь? – спросил Бутлер по окончании разговора.

Доктор молча хлебнул пива из своей кружки и взглянул на Страуса.

– Дожидаться, когда с нас кожу сдернут, – с усмешкой отвечал Страус.

– Не шути, герр Страус, – сказал Видерос, – я знаю Стеньку, ведь нам несдобровать.

– Я давно, не шутя, говорил, что нужно бежать в море, а вы не слушались: срам морякам пускаться с боязнью в открытое море, – отвечал Страус.

– Да, не минуешь, верно, бегства, – проговорил Видерос.

– Это одно средство к спасению, – сказал доктор.

– Ну, если мы погибнем в открытом море – вы будете причиной, а не я – я только согласен с большинством, – сказал Бутлер. – Страус, собери сегодня же всех мастеров на лодку и жди нас: мы вечером с Видеросом и доктором пойдем осматривать укрепления и бежим к вам, – обратился он к Страусу.

Вечером того же дня в реке Кривушке стояла небольшая лодка с пятнадцатью корабельными мастерами и Страусом. А по городским стенам шли четыре человека в дорожных плащах. Это были: Бутлер, Видерос и доктор, а четвертый был слуга Бутлера, молодой человек, из пленных персиян.

– Как хотите, Астрахань укреплена хорошо, взять ее будет нелегко, – говорил Бутлер своим товарищам. – В открытом море нам больше будет опасностей, да к тому же неловко бежать, когда нам так доверяет князь.

– Как хочешь, герр, я согласен и остаться, – отвечал Видерос.

– Остаться – так остаться; везде, видно, смерть, – проговорил доктор.

– Иди скорее к герру Страусу с нашими мастерами, скажи им, чтобы вернулись, – приказал Бутлер персиянину.

Персиянин скоро возвратился.

– Ворота заперты, я не мог пройти за город, – сказал он.

– Не уедут же они одни, – сказал Бутлер.

А там, на реке Кривушке, немецкие мастера все еще ждали прихода своих начальников.

– Условленный час прошел, нужно ехать одним, – сказал мастер.

– Подождем, – отвечал Страус.

Прошел еще час.

– Ну, теперь в путь, больше нечего ждать, – сказали мастера и ударили в весла.

Тихо скользя по волнам, плыла лодка немецких мастеров по устью Волги к открытому морю.