Дмитрий Барчук - Александрия

– Унтер-офицер 3‑го Украинского уланского полка Шервуд, Ваше Величество. С личным посланием от графа Аракчеева, – звонким голосом доложил юноша.

Лицо императора на миг стало задумчивым, а потом озарилось еще большей улыбкой.

– Рад познакомиться с вами, молодой человек. Я очень высокого мнения о вашем брате. Он служит британской короне по дипломатической линии, не так ли?

– Так точно, Ваше Величество. Почту за честь служить вам верой и правдой.

– Давайте ваши депеши, господа, и присоединяйтесь к нам.

Масков и Шервуд вручили государю конверты, но вставать в колонну не спешили.

– Ваше Величество, нас в Таганроге просили с оказией доставить письма до Перекопа. Мы мигом туда и обратно, а в Мариуполе вас догоним, – объяснил Шервуд-младший.

– Тогда не буду Вам мешать. До скорой встречи в Мариуполе! – пожелал доброй дороги гонцам император.

Кортеж тронулся в одну сторону, а всадники поскакали в другую.

Когда колонна скрылась из виду, Шервуд перевел своего коня с галопа на рысь и крикнул товарищу:

– У меня седло ослабло. Надо поправить.

Бывалый фельдъегерь тут же спешился и подошел вплотную к унтер-офицеру, остававшемуся в седле. Подергал ремни и пробубнил себе под нос:

– Славно сидит. Туже не надо.

Это были последние слова в его жизни. Страшной силы удар эфесом сабли обрушился сверху на его плешивую голову. Старый фельдъегерь даже успел услышать, как проламываются кости его черепа. И упал замертво. Убийца соскочил с коня, поднял с земли бездыханное тело и водрузил его на лошадь жертвы. Затем повернул в обратную сторону и поспешил вдогонку за кортежем.

– Эх, Масков, Масков… – удрученно произнес император, склонившись над телом фельдъегеря на станции в Мариуполе. – Как же это случилось?

– На крымчаков нарвались, – как можно правдоподобнее соврал Шервуд. – Насилу ушли от погони. И вдруг его лошадь на полном скаку угодила копытом в глинистую кочку. Фельдъегерь не удержался в седле, перелетел через морду лошади, упал головою на землю и остался на месте без движения. Я вначале подумал, что это крымчаки его подстрелили. Но потом, когда осмотрел его, то понял, что это он сам ударился о камень. Да и татары нас больше не преследовали.

Государь посмотрел прямо в глаза унтер-офицеру. Но в ясном и чистом взоре молодого офицера не было и намека на ложь.

– Значит, само провидение на моей стороне, – сделал вывод царь. – Завтра с зарей выезжаем в Таганрог. Теперь главное, чтобы яхта пришла вовремя.

– Не волнуйтесь, Ваше Величество, мой брат Роберт – искусный мореход. Наверняка он нас уже поджидает в Таганроге.

Но Иван Шервуд ошибся. Яхты не было ни в день их приезда, ни на следующий. Тело фельдъегеря стало уже изрядно попахивать, поэтому его пришлось в срочном порядке похоронить, дабы в холодной сырой земле оно лучше сохранилось до востребования.

Прошел еще один день. Но британский флаг так и не появлялся в гавани. Тем временем государь на самом деле не на шутку занемог. Его сразила крымская лихорадка. Такой диагноз поставил придворный лейб-медик Яков Виллие.

Болезнь протекала тяжело. У императора всю субботу и воскресенье держалась высокая температура и наблюдался сильный озноб. Больной лежал у себя в комнате и никуда из дворца не выходил. Все это время он почти ничего не ел, а только пил микстуры и травяные настои, которые ему предписали доктора.

В понедельник утром в комнату к больному заглянула царица. Рядом с кроватью спящего государя сидел доктор и считал ему пульс.

– Как он? – шепотом спросила Елизавета Алексеевна.

Виллие приложил палец к губам и, сгорбившись, на цыпочках направился к выходу.

Притворив за собой дверь, он ответил:

– Страшное уже позади. Кризис миновал. Жар ослабевает. Я полагаю, что денька через два-три Его Величество уже встанет на ноги.

– Ну, слава Богу! – вздохнула с облегчением Елизавета Алексеевна. – А я уж грешным делом всякого надумалась. Эти игры со смертью до добра не доводят. Глядишь, никакой инсценировки не понадобилось бы, сам бы отдал Богу душу. Может, хоть сейчас, после болезни, образумится?

– Не думаю, – покачал головой лейб-медик. – Он еще вчера вечером, как только пришел в сознание, первым делом спросил: не видел ли я в порту английскую яхту?

– И что вы ответили ему?

– Правду. Сказал, что пришла его яхта. Он сразу блаженно улыбнулся и спокойно заснул.

– Где Шервуд? Я срочно хочу его видеть! – раздался из комнаты рассерженный голос императора.