Александр Чеберяк - Русы

Она опять пришла мстить за убитого мужа. Еще, еще, еще – сто раз она придет, если в душе будет гореть этот огонь, не дающий покоя и сжирающий изнутри. Только месть, сладкая вкусная месть тушила его ненадолго и приносила облегчение, словно целебный бальзам. Подлая дремучая чернь, они даже не поняли, что наделали! У нее в висках застучало. Ольга стиснула руки – до боли. Ладно, она объяснит бестолковым быстро, что за смерть князя тысячи смердов затопчут конями. Боги свидетели – такое кощунство не должно повториться! Князья самим небом дадены, и не подлой черни, этим псам, их судить!

Кони нетерпеливо фыркали, вспахивая копытами землю – она кивнула. Воевода Свенельд одобрительно крякнул – застоялись, матушка, пора разогреться. Свенельд дал знак, и два пеших воя ввели коня сквозь почтительно расступившийся забор ратников. Четырехлетний княжич по-взрослому был хмур и серьезен.

– Те наши враги? – Не отрывая взгляд от древлянского войска, спросил Святослав.

– Да, Великий Князь! – Свенельд хмуро, с пренебрежением посмотрел на древлян, как на мух. – Сомнем, никуда не денутся. – Он сочно сплюнул в сторону врага.

– Воевода, копье! – Повелительно сказал мальчик. Свенельд подошел, вложил в руку копье, сжав своей ладонью тиском маленький кулачок князя.

Святослава с конем вывели вперед. Он размахнулся. Да, тяжело копье, княжич. И мальчик пожалел, что ему мало лет. Но сдюжил, сжав зубы. Но кинул – на пределе сил. Копье пролетело чуть за коня, но… Во врага. И Свенельд зычно рявкнул, помогая князю:

– Князь почал, и нам пора.

Зашелестели ряды стальным удавом, ворочаясь, сбрасывая оцепенение. Зашелестели – и живая волна пробежала по войску. Воины двинулись, хлопнув щитами. И щиты в форме сползающих капель сразу прикрыли до ног, как укутали. И копья, выщелкнув ниоткуда, превратили дружину в ежа. Еж пошел – выпустив колючки, тускло сверкая металлом, побрякивая доспехами. Гул, гул, гул – топот ног и стук щитов. Вот и шелест натянутых луков. Вот и вжикнули первые стрелы. Пора, воевода. Свенельд поскакал к засадной дружине, время которой еще не пришло. Только расчетливый воевода Асмуд решит, когда ударить в беззащитно-подставленный хребет древлянского сброда. Сброда, которого намного больше, и они на своей земле. Да-а-а – Свенельд задумался. Это воину думать не надо – руби да руби.

Беспокойный кивок княгини – и княжича, недовольного, увели за ряды сразу посуровевших воев. Не спеши, княжич, твое время придет. Но мальчонка не понимает и рвется в бой. Туда, где большие дядьки стреляют из луков и рубятся на мечах. Туда, где солнце играет на острие клинка. Туда, где хрип и стоны, где жар сечи и рубки, туда, к славе. Он там, среди них. Нет – первый, по праву князя! Маленькие кулачки сжались.

– Святослав! – Ольга погладила голову, но мальчик сердито отдернулся, сдерживая выступившие слезы. Как, как все не понимают, что он уже взрослый и сильный?

– Великим воем будет, – промолвил седой дружинник.

– Еще бы! – Лицо княгини снова стало черствым, и дружинник примолк. «Старый дурак, распустил язык» Он виновато насупился.

Святослав с пригорка смотрел, как намного большее войско древлян мяло передний центр русов, и центр прогибался. Не сдержать, не выстоять – древляне, чуя победу, кинули последние свежие силы на подмогу туда, где по колено в крови, треща и умирая, русы еще стояли. Еще…

– Ну же! – Почти сорвалась княгиня на крик.

– Рано! – Прохрипел Асмуд. – Рано, матушка, пусть увязнут.

И княгиня всея Руси подчинилась. Лишь бросив злое: – Смотри, воевода!

И Асмуд выдержал вспыхнувший яростью взгляд. И ждал, кусая ус, сжимая меч в побелевших костяшках.

Все – выгнутый центр русов сейчас лопнет. Все – победа близка, и древляне нажали. Еще миг – и русы опрокинутся, порвавшись рядами. Разлетятся на лоскуты, и древлянская рать ворвется, чтобы загрызть разломанный строй. А дальше будет не бой – избиение. Строй русов лопнул, и древляне хлынули густой рекой, раздвигая проход, вжикая мечами влево и впаво. Проход рос, гремя костями сдавленных русов. Они уже были окружены кучками; и в эти кучки нацелены копья. Радуга мечей взлетела, чтобы добить зажатых в капкане русов.

Ольга прокусила губу, и две красных кляксы упали на гриву коня.

– Пора! – Выдохнул Асмуд с надрывом. Рог затрубил. Под волчий рык Свенельда, в бока и тыл древлянскому войску, вылетали свежие вои. Вылетали, встречая испуганно белые лица обернувшихся древлян, и втыкали копья в неприкрытые спины. И бросив их в спинах древлян, выдернули мечи – булатный меч, он первый друг в ближнем бою. Да еще боевой топор – ой как ладно он проламывает шлемы, пуская с-под них сочные алые струи. А как ласково шуршат булава, перед тем, как расколет череп!