Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

– Малыш заснул, а нам принесут гамбургеры и лимонад. Пойдемте… – распорядилась миссис Анна. Подхватив сумочку, Констанца, последовала за ней.

В темном, высоком небе, переливались яркие звезды. Трещали дрова в костре, снизу, из каньона, доносился шум реки.

Анне здешние места напомнили Альпы:

– Папа меня тоже в летние лагеря для девочек посылал, – улыбнулась она, – он говорил, что, кроме буржуазного воспитания там прививают и полезные навыки. Например, учат печь картошку… – девчонки, в форме лагеря «Дочери пророка», в длинных, скромных юбках и темных джемперах, перемазались золой. В расписании, вместо ужина, значилось: «Вечеринка и песни у костра». Миссис Палмер, жена директора лагеря, с другими девочками, принесла к сложенным конусом дровам, корзинки с картошкой и кукурузными початками, бумажные пакеты с зефиром, привезенные из города. В детстве Анны они зефир не пекли:

– Думаю, и папа его не пек, когда в Америке рос… – она прислонилась к косяку двери, – зефир позже появился… – Петенька дремал на узкой, в два яруса, кровати.

Семейные пары, вожатые, приехали в лагерь с детьми, но совсем младенцев здесь не было. Девчонки восхищались Петенькой, и не спускали его с рук. Мальчика приносили Анне, только когда он просил есть.

– Они ему и пеленки меняют, и гуляют с ним… – Анна смотрела на светлые, темноволосые, рыжие головы девчонок, – мне ничего и делать не надо… – их поселили в маленьком, пустующем домике, с закутком, где нашлась жестяная раковина и два крана. Туалеты в лагере стояли поодаль от жилых зданий, готовили на летней кухне, на газовых баллонах.

Старейшина Палмер, брат хозяина гостиницы, поднял большую ладонь, когда Анна предложила оплатить проживание:

– Что вы, миссис Смит, – ответил мормон, – Иисус заповедовал привечать вдов и сирот… – глаза директора заблестели смехом:

– Не мешайте нам выполнять заповедь, – весело распорядился Палмер, – обещаю, что мы причиним вам добро… – Анна не могла не улыбнуться. У нее никто не спрашивал об отце ребенка, никто не интересовался предположительно, погибшим мужем Констанцы:

– Хорошие они люди… – Анна слушала смех девчонок, вдыхала запах печеной в фольге картошки, – хороших людей на свете больше, чем плохих. Я и Констанце так сказала… – в разговоре с Палмером, Анна, все равно, настояла на помощи. Она заняла себя на кухне, и предложила провести со старшими девочками уроки французского языка:

– Я учитель, – объяснила Анна, – каникулы на дворе, но к школе никогда не мешает подготовиться… – отец тоже настаивал на каникулярных занятиях. В начале лета Горский всегда выдавал Анне список книг, напечатанный на машинке. Русские произведения она могла читать только дома, из соображений безопасности. Горский собрал отличную библиотеку, с Пушкиным, которого он знал наизусть, с Некрасовым, Тургеневым, Чеховым и Толстым. Летом отец часто отсутствовал в Цюрихе, разъезжая по делам партии. Между лагерями за Анной присматривали товарищи отца, или одна из его помощниц, как выражался Александр Данилович.

– Одна, или две, или три… – усмехнулась Анна, – и все в наших апартаментах жили. Из папы вышел бы хороший мормон… – в лагере, судя по всему, таких жен не водилось.

Дамы Александра Даниловича, ожидая его возвращения, тоже выполняли поручения партии. Анна была предоставлена самой себе. Она читала, устроившись в большом кресле, грызя яблоко, или пережевывая домашнее печенье. В конце каждой книги, из летнего списка, Анна, всегда находила бумагу, с четким почерком отца:

– Поздравляю с выполнением задания! Вопросы для твоего размышления следуют ниже. Мы непременно все обсудим, по моему возвращению. Вопрос номер один. Обоснуй причины трагичности образа Базарова… – Анна поняла, что, до сих пор, помнит проклятые причины назубок.

– Папа меня проверял, в походах… – приезжая в Цюрих, отец забирал Анну в горы. На маленьких, провинциальных станциях привыкли к Александру Даниловичу, в изящно потрепанной, альпинистской куртке, шотландского твида, с английским рюкзаком за плечами, и высокой, черноволосой девочке, в крепкой, короткой, по щиколотку юбке, тоже с рюкзаком, только детским. Отец учил Анну ставить палатку и разжигать костер, показывал ей растения и птиц, говорил о русской истории и литературе:

– Он, наверное, и в Скалистых горах бывал, – поняла Анна, – бабушка и дедушка Меира тогда в Сан-Франциско жили. Аталия, то есть моя бабушка, возила детей в гости к родне… – Анна напомнила себе, что отец осиротел, малышом.