Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том четвертый

– Куда только смотрят евреи, – недовольно думал хозяин лавки, – она отменно готовит, образованная, получила диплом бакалавра… – мисс Ривка закончила школу бизнеса, в колледже Баруха, при университете Нью-Йорка. Дочь соседки занималась на частных курсах, собираясь сдать бухгалтерские экзамены:

– Подумаешь, всего приданого три комнатки и теща… – пуэрториканец улыбнулся, – разве в приданом дело? Девушке к тридцати годам, она хочет замуж… – темные глаза мисс Ривки затуманивались, когда она говорила о новом сотруднике. Колокольчик на двери звякнул. Мистер Фельдблюм, вежливо поздоровался, на скованном английском языке:

– Интересно, есть ли у него номер на руке… – подумал хозяин лавки, – хотя евреи и летом в пиджаках разгуливают. Но у него дочка. Он, наверное, поведет девочку на пляж… – летом Бруклин располагался, с тентами и лимонадом, на белом, океанском песке. Стучали мячи мальчишек, девочки копошились над замысловатыми замками. Дети брызгались водой, визжали, над пляжем витал сладкий запах мороженого, из грузовичков продавцов звенели модные песенки.

Мистер Фельдблюм бродил вдоль полок, рассматривая коробочки со спичками.

Рикардо взглянул на старое пальто, на мягкую шляпу, на каштановую, с проседью, бороду покупателя:

– Какой пляж? Он хасид. Мисс Ривка говорила, что он каждую субботу ходит к ребе в синагогу, а вечерами занимается в ешиве… – дочь соседки прыснула:

– В понедельник он приносит пирог, со стола ребе… – девушка выразительно закатила глаза, – в конце концов, это просто негигиенично. Хотя у нас работают и другие хасиды… – она бросила в накрашенный рот пластинку мятной жвачки:

– Он вдовец, – с интересом добавила мисс Ривка, – ему к сорока, и дочка при нем. Девочка тоже посещает хасидские классы… – ребенка мистера Фельдблюма Рикардо видел издалека, на улице. Судя по всему, вдовец убирался сам:

– Он, наверное, не сидел в лагерях, а где-то прятался, – решил Рикардо, – малышка не выжила бы в лагере. Жена у него умерла, он решил начать все сначала… – перед ним положили две коробочки спичек и несколько пачек дешевых папирос.

Глаза у мистера Фельдблюма были добрые, усталые, в сеточке морщин:

– Он в конторе носит сатиновые нарукавники, и вообще он очкарик… – покупатель пользовался простым пенсне, – совершенно кроткое существо. Предложить ему, что ли, с табличкой помочь… – Рикардо задумался, – нет, еще обидится. Он мужчина, хоть и слабенький. Но нельзя его обвинять, он едва выжил на войне. Должно быть, он оружия никогда в руках не держал, только счетами умеет щелкать… – зазвенела касса. Мистер Фельдблюм, тихо, попросил:

– И New York Post, пожалуйста… – Рикардо снял с деревянной палки газету, с кричащим заголовком:

– Джеки Робинсон подписал контракт с Бруклин Доджерс… – Рикардо имел сезонный билет на бейсбольные матчи. Он надеялся, что с приходом негритянского игрока, Доджерс выправятся:

– Он первый негр в Главной Лиге Бейсбола, – вспомнил Рикардо, – белые над ним, наверняка, начнут издеваться. Ничего, он крепкий парень, и хватит этой… – пуэрториканец нахмурился:

– Мисс Ривка так говорит. Дискриминации, да… – он решил, что еврей взял газету ради практики в языке:

– В бейсбол он точно никогда не играл, в Европе о нем и не слышали. И с New York Times ему не справиться. Мисс Ривка читает Times… – уважительно подумал Рикардо.

Фельдблюм возился с газовым баллоном, прилаживая его к старушечьей сумке на колесиках. С такими бруклинские домохозяйки обходили лавки в поисках уцененных товаров. Рикардо заметил заснеженную курицу, в веревочной сетке, промокший бумажный пакет, с овощами:

– Он сам готовит. Девочка у него еще маленькая… – из кармана пальто еврея высовывалась золотистая ленточка:

– Подарок ребенку несет, у них скоро праздник… – Рикардо сбросил в кассу доллары, – и что мисс Ривка в нем нашла? Он эмигрант, без гроша за душой, а она американка в втором поколении, и красавица. Она похожа на покойную мисс Фогель… – Рикардо бережно хранил обрамленную афишу, военных времен, с автографом певицы. Мисс Фогель приезжала с концертами на базу в Норфолк:

– Мы ее пронесли на руках от сцены до машины… – Фельдблюм, наконец, пристроил, свой баллон, – она замечательно пела, даже слезы на глаза наворачивались… – вздохнув, пуэрториканец, поинтересовался:

– Билетик лотерейный не возьмете? Скоро розыгрыш… – еврей покачал головой:

– Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека. Спасибо, всего хорошего… – дверь хлопнула. Фельдблюм, сгорбившись, потащил сумку по Бедфорд-авеню. Темная фигура скрылась в сырой метели.