Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том шестой

Трансляция подходила к концу. Дежурный нашарил на столе сигареты:

– Сейчас они сядут, и можно закрывать ангар. Сеньор Смит сам обслуживает самолет… – у авиатора были отличные технические навыки. Тучи, весь день висевшие над городом, так и не рассеялись, ветер стал еще резче. Рядом с дежурным стоял электрический обогреватель, однако аргентинец, все равно, носил подбитую мехом куртку:

– Очень холодная зима выпала, как в прошлом году… – краем глаза он следил за тенью, в открытых дверях ангара. Авро шел на посадку:

– Ветер ему нипочем, – одобрительно подумал аргентинец, – он отлично управляется со штурвалом… – на штурвале Авро лежала большая ладонь Федора.

Он смотрел прямо вперед, на капельки воды, усеивающие плексиглас кокпита. В самолете можно было говорить по-русски. Полковник Воронов, с кресла второго пилота, успокаивающе заметил:

– Идем через облако, Федор Петрович. Вы отлично справляетесь… – Степан посмотрел на часы, на приборной доске:

– Я никогда не видел кузена Меира, только на фото… – не было нужды, как выразилась Марта, болтаться толпой в международном аэропорту:

– Встретимся на квартире, – сказала она, за обеденным столом, – ты Степан, поезжай с папой на частный аэродром. Потренируйтесь, через неделю надо отправляться на юг… – его светлость, тоже со швейцарскими документами отправился в хорошие охотничьи магазины. Требовалось выяснить, кто, в последнее время, заказывал дорогое снаряжение.

Степан заставлял себя не думать о Констанце:

– Все просто. Пока мы вместе, смерти нет. Так было, и так будет всегда. Тем более, сейчас, когда она потеряла брата. У нее никого нет, кроме меня, Густи, и маленького Стивена… – Степан понимал, что детям Ворона лучше будет жить в Лондоне, под крылом Марты и Питера:

– Констанце не разрешат поселиться в столице, да она и сама не захочет. Пусть дети приезжают к нам, на острова, на все лето… – как и в Аллапуле, Степан бережно ухаживал за небольшим палисадником, рядом с беленым коттеджем, выходящим на тихий залив. Кроме рыбаков и фермеров, разводящих овец, на островах больше никто не жил. Школа здесь была только начальная. Ребятишки постарше уезжали учиться, как говорили местные, на материк.

– То есть тоже на остров, просто побольше, в Британию… – самолет тряхнуло. Степан заметил:

– Ничего страшного, воздушная яма. Держите машину по курсу, Федор Петрович, выпускайте шасси… – он коснулся старого медальона, тусклого золота, под шотландским свитером и рубашкой:

– Пока мы вместе, смерти нет. Но сначала… – Степан так и не мог назвать брата по имени, – сначала он мне за все ответит. Я его лично пристрелю, мерзавца… – завизжало шасси, Авро коснулся колесами залитого дождем бетона. Федор вытер лоб:

– Всего второй раз я самолет сажаю. Но вроде бы лучше выходит. Правильно Марта говорит, третий пилот всегда нужен. Мало ли что случится… – сбрасывая скорость, Авро покатился к ангару.

В квартире стоял овальный стол, полированного дуба, но обедали они обычно на кухне. Большую, стылую столовую не протапливал даже камин. Марта ежилась:

– У нас впереди еще более низкие широты, хочется отогреться впрок… – над фарфоровой, дымящейся супницей и уютными, синими огоньками газовой плиты, повисло молчание.

– Щи удались, – наконец, заметил Федор Петрович, – ты не зря польскую лавку отыскала… – кислую капусту продавали и в немецких гастрономиях, но Марта избегала туда заглядывать. Она не хотела встретить в Буэнос-Айресе людей, помнящих фрейлейн Янсон или графиню фон Рабе.

В эмалированной кастрюльке, пыхтело картофельное пюре, на сливках. Марта сделала котлеты, вытащила из деревянного ведерка, в рефрижераторе, тоже польские, соленые огурцы. Отец взялся за холодную бутылку водки. Марта прикрыла стопку ладонью:

– Мне не надо, и так голова кружится… – голова не только кружилась. Ее еще и мутило:

– На прошлой неделе тоже так было, – вспомнила Марта, – когда я сажала самолет. Но тогда дул сильный боковой ветер, машину качало… – до нынешней поездки Марта ни разу не бралась за штурвал больших машин:

– Вернее, один раз, – поправила она себя, – когда я прыгала с дугласа, с парашютом. Покойная Лиза ждала Стивена, полковник Воронов оправлялся, в госпитале… – выведя дуглас в требуемый для прыжка эшелон, Марта передала штурвал Лизе:

– Сажала дуглас тоже Лиза. Она была беременна, и справилась… – Марта уговаривала себя, что ей все чудится:

– Во-первых, мы с Питером очень осторожны, а во-вторых, я себя так чувствую, потому, что нервничаю. Ходить к врачу бесполезно. Исследование ничего не покажет. То есть покажет, но через две недели. К тому времени мы будем в Патагонии… – сеньор Смит, как Степана называли на коммерческом аэродроме, с местными летчиками мог объясняться только на пальцах, однако это ничему не мешало.