Леонид Подольский - Идентичность

Пылевое облако рассеялось через полчаса – достигли оазиса у моря: это были несколько убогих строений. На одном, под навесом – Леониду показалось, что это обыкновенное возвышение вроде рыночного, за которым обычно торгуют, – величественно сидели, поджав под себя ноги, несколько стариков, по всей видимости, бедуинов, но больше похожих на наших узбеков, чем на тех бедуинов, мелких, грязных, шумных, которых Леонид встречал в Израиле и в Египте. Напротив – облицованный цементом серый куб, где одновременно размещались туалеты и душевые кабины, и все… Вокруг были только песок и море, в котором купалось заходящее солнце.

«Гостиница», или «номер», представляла собой несколько скрепленных между собой стоячих плетней на примятом песке, без дверей и без крыши. В «комнате» величиной два на два метра прямо на песке лежал тонюсенький рваный матрас.

– И это все? – растерялся Леонид. Сопровождавший их бой сделал непонимающее лицо. – Хотя бы принесите подушку, – попросил Леонид. Бой кивнул. Леонид втащил в эту – он не знал, как это назвать – комнату, камеру, номер – свой дорогой чемодан.

«Далеко отойдешь – украдут. И где держать деньги? Мало ли, кто тут отдыхает».

Дочка со знакомой отошли куда-то купаться. Он остался один. В несколько минут стемнело, Леонид едва не заблудился среди таких же «номеров» и, не раздеваясь, лег спать.

Проснулся он утром, солнце уже взошло высоко, день обещал быть беспощадно жарким. На берегу, у самой кромки воды, он увидел цаплю, похожую на древнеегипетскую – изображения похожей птицы Леонид видел в какой-то книге в окружении иероглифов. Кажется, в виде цапли изображена была какая-то богиня…

Следовало побыстрее позавтракать и убегать отсюда – он не представлял, где можно будет спрятаться днем от палящего синайского солнца среди бесконечных песков.

Вчерашние старцы все так же сидели на прежнем месте, словно за плечами у них висела вечность. Восток…

Там же на возвышении стояли тарелки с завтраком – обыкновенный салат из неровно нарезанных помидоров и огурцов, посыпанных очень крупной солью и граненые стаканы с кофе с молоком. Кофе был странный, похожий на больничный, с кусками пенки, так что Леонид выпил его через силу.

Видя растерянность и недовольство отца, Оля не возражала, и они попросили отвезти их обратно – в Эйлат, к цивилизации, в нормальный отель. Вскоре появился бедуин с автомобилем.

– Я возьму с собой сестру, мне нужно отвезти ее в женскую консультацию, – сообщил он.

– Хорошо, – согласился Леонид.

Через несколько минут тряски и пыли, такой же непроницаемой, как вчера, приехали в женскую консультацию. Это был серый одноэтажный дом-куб среди пустыни. По крайней мере, Леонид никаких других строений не заметил поблизости, кроме стоявшего рядом навеса, под которым сидела нескончаемая очередь таких же, как сестра бедуина, закутанных в черное, без лиц, только глаза и животы, олицетворяющих неистощимое восточное плодородие женщин.

«Здесь время остановилось, – подумал Леонид. – Тысячи лет они только и делают, что рожают и плавятся на солнце».

– Как называется это место? – спросил он у бедуина.

– Нувейба, – бедуин неопределенно махнул рукой в ту сторону, где стояло в зените солнце.

Нет, это название – Нувейба, Леонид не слышал раньше. Он помнил другие имена городов: Эль-Ариш, Эль-Катара и Шарм Эль-Шейх, а еще раньше, в пятьдесят шестом – Суэц и Порт-Саид. Это ведь на этой земле, среди безводной, почти мертвой пустыни, израильские танки рвали на части, окружали, уничтожали и брали в плен бежавшую в панике египетскую армию…

С мая шестьдесят седьмого года папа и Лёня каждый день напряженно, сквозь шум и треск, а иногда и сквозь частые, похожие на удары молота о наковальню, звуки глушилки вслушивались в передачи «Голоса Америки», «Свободы», «Голоса Израиля», «Би Би Си», редко – «Немецкой волны». На Ближнем Востоке шло к большой войне. Вокруг крошечного Израиля все теснее затягивалась удавка. Арабские армии одна за другой выдвигались на передовые позиции: египтяне, сирийцы, иорданцы. На помощь к ним прибывали войска из Ирака, Алжира и других арабских стран. В середине мая президент Египта Насер потребовал вывести войска безопасности ООН с линии прекращения огня, с Синая. Это могло означать только одно: войну. Через несколько дней египтяне разместили гарнизон в Шарм Эль-Шейхе и объявили о блокаде Тиранского пролива, перекрыв израильским кораблям выход в Красное море и в Индийский океан. По этому случаю Насер торжественно заявил: «Если Израиль хочет войны – Ахлан ва-Сахлан» 149.