Кухарка, повинуясь каким-то своим сугубо внутренним часам, оставила лейку и, сказав, что ей надобно что-то помешать на плите, велела сыну закончить полив.
Прошка тут же согласился, и ухватился за ручку лейки.
В этот же миг стряслось разительное в природе. И во всей вселенной. Прошка замолк. Он сосредоточенно поливал гряды, а его малолетние глаза, затуманенные философским налётом, были полны какой-то мудрости.
Эта перемена общечеловеческого масштаба и привлекла внимание Кириллы Антоновича. Что такого происходит с людьми, когда они при помощи латунной лейки орошают землю водою? Какие глубокие и философские тайны им открываются, едва они прикасаются к лейке?
Для натурально живого естествоиспытателя, коим, без всякого сомнения и был Кирилла Антонович, важнейшим в жизни был личный опыт, каких бы сторон человеческого бытия он не касался.
Вот и сейчас, решив проверить на себе действие латунной лейки в момент полива гряды с перцем, помещик, мало того, что едва ли не строевым шагом, а очень целенаправленно направился прямиком в огород.
– А ну, Прошка, дай-ка мне лейку! – Сказал Кирилла Антонович.
Мальчишка быстро зачерпнул воду из громадной бочки, спустился с подставки (иначе до воды он никак не дотянулся бы) и поставил оную около ног помещика.
Кирилла Антонович приступил к орошению.
В ту же долю секунды мир был пронзён криком охломона Прошки, а на помещика невероятным грузом навалилось размышление о сути времени.
Вывод, который напрашивался сам собой, был прост и гениален – вся мудрость человеческая проявляется лишь в момент работы. А особенно в момент полива грядок из латунной лейки.
Теперь же я возвернусь к тому самому месту, где пришлось прервать повествование своими извинениями, а именно – к неожиданному вопросу Кириллы Антоновича к самому себе о том, кто же руководил всей бандой и тем мерзким убивцей с ярко произносимой буковицей «Ч».
– Не стоило бросать лейку, Кирилла Антонович, я всё видел! Что это вас к землице потянуло?
Чей это был голос, выражаю надежду, нет надобности говорить? Вот и славно! Как возможно не узнать голос Модеста Павловича?
В обычное время (вот, сами видите, как безмерное и неопределяемое понятие «время» само по себе бездумно протискивается в нашу речь. Это, как мы теперь понимаем, от привычки так говорить, а не от понимания сути произносимого слова) помещик был бы очень рад видеть дорогого друга, но не сейчас. Заданный себе вопрос непостижимым манером лишил его былой чувственности.
– Да-да… к землице…. Здравствуйте, дорогой мой! Господи, это исчадие умеет молчать? Прош… – крикнул было со всей суровостью в голосе Кирилла Антонович, однако передумал, вспомнив недавнее умозаключение.
– Прошка! – Совершенно ровным голосом сказал помещик, – ступай сюда и закончи полив. Поливай основательно! Слыхал, что я сказал?
Едва мальчишеская рука соприкоснулась с ручкой лейки, мир снова рухнул в тишину.
– Замечательная дрессировка! А вы уж придумали, как будете заставлять его умолкать зимою?
– Зимою и придумаю. Сейчас я занят размышлением об ином. А давайте пойдём к столу? Я попрошу Циклиду подать нам чаю. Идёмте!
Уже знакомая нам веранда, с накрытым столом и ароматом снеди, как-то по-дружески обняла друзей за плечи и усадила в уютные плетёные кресла.
– Итак, мой друг, у нас….
– Погодите-погодите, Модест Павлович, погодите! Представьте, лишь минуту назад я нежданно подумал, что мы совершенно не ведаем, чем же в действительности завершилось то дело на «Великой княгине…». Нет, разумеется, я там присутствовал и сам, в некотором роде, имею непосредственное отношение к финалу той драмы. Однако совершеннейшим образом не представляю, кто был главарём той шайки на пароходе? Кто был тем самым злым гением, который….
– Арго. Леон Арго. Простите, что прервал вас, иначе неиссякаемый набор эпитетов, который у вас завсегда в запасе, не закончится и к утру.
– А… откуда вы… а я….
– Сказал господин Толмачёв. В вашем же присутствии. Отчего вы позабыли? Очень уж кровавый случился финал, это вы помните? Видимо, переживания двухчасовой давности были ещё сильны при разговоре с советником, оттого не всё и запомнилось. Правда, господин советник сказал ещё кое-что. Он сказал, что этот Арго был, как вы выразились, главарём шайки, но на пароходе. А о самом главном злодее он пообещал вернуться в разговоре при следующей встрече. Ответ вами получен? Вы удовлетворены?
Читать дальше