Людмила Лапина: Солнцеворот. Блокадная повесть

– Пойдемте скорее!

– Иду, детка.

– О чем вы задумались, тетя Линочка? – ласково спросила Яна.

– Как чисто в нашем городе, безопасно, уютно, и людей немного, никто не толпится, не толкается, не кричит.

– Так было, наверное, до революции? – наивно спросила Яна.

– Так стало в последние два-три года, – со вздохом ответила Лина. Они вошли в магазин и повернули налево. Ярко светились круглые матовые электрические лампы, отражающиеся в неровной форме зеркалах и стеклянных витринах прилавков. И кассы, и прилавки сделаны их заморского красного дерева. «Вот вам буржуазный стиль модерн во всей красе, – потрясенно подумала Яна, – и он мне очень нравится».

– Какие конфеты покупаем? – осведомилась Лина.

– Раковые шейки, конечно, – отозвалась Яна.

– Да, твои любимые.

– А помните, как в «Хождении по мукам», в первом томе, Телегин предлагал Даше карамельки от Елисеева?

– Да, ты мне читала это место, – ответила Лина. – Что еще берем?

– Колбасу докторскую… – подсказала девушка.

Вскоре, нагруженные покупками, Яна и Лина вышли в коридор, разделяющий две части Елисеевского магазина.

– Зайдем сюда, – позвала Яна, стремительно поворачивая направо.

– Чего ты еще хочешь? – вздохнула Лина, но пошла за своей девочкой.

– Хочу кофе, – ответила она, блаженно вдыхая запахи свежемолотого кофе, копченой рыбы и специй. «Так, наверное, пахнет во всех магазинах колониальных товаров по всему миру».

– Кофе молотый или в зернах? – уточнила Лина.

– В зернах, я его завтра сама смелю, – ответила девушка, слегка краснея.

Они вышли из магазина, и перешли проспект Двадцать Пятого Октября к остановке троллейбуса. Вскоре подкатил троллейбус номер пять. Яна и Лина поднялись в салон и поехали домой по Советскому проспекту к Смольному собору, в конец Тверской улицы.

– Пусть завтра у нас опять будет хорошая погода, – горячо шептала девушка, глядя в окно.

– А если будет дождь, останешься дома? – поддразнила ее Лина.

– Все равно поеду, надену плащ, резиновые боты, возьму зонт и поеду, там же наш кот один остался.

– Не забудь дать ему докторской колбасы, – напомнила Лина.

– Ой, тетя Линочка, вы до сих пор считаете меня маленькой дурочкой, – вспыхнув, выдавила Яна. Няня ответила ей со спокойной улыбкой:

– Как же ты дотащишь все эти продукты, которые мы купили?

– Но вы же меня проводите на вокзал, тетя Линочка?

– Конечно, провожу, и вернусь домой стирать белье.

– А вы разве не поедете со мной?

– Нет, у меня большая стирка, и я приеду вечером. Но тебя же там встретят.

– Да, Егор Шестаков, мой однокурсник. Мы будем заниматься историей и немецким языком, – ответила Яна и покраснела.

– Ну что ж, это приличный молодой человек, – сказала Лина. – Я знаю его маму и сестер.

– Представляете, он разгружает вагоны, чтобы купить своим сестрам обновки.

– А учится он как?

– Почти на все пятерки, – радостно сказала Яна. – Занимается парашютным спортом!

– Вот с парашютом ты прыгать не будешь никогда, – резко сказала Лина. Яна надула губы.

– А многие комсомольцы у нас в университете уже имеют значок «Парашютист-спортсмен».

– Слишком опасно прыгать с парашютом, – отрезала Лина. – Ну вот, мы подъезжаем.

Яна легко сбежала вниз по ступенькам троллейбуса и помогла Лине вынести тяжелую сумку.

В большой квартире Петерсов было непривычно тихо. Яна, как обычно, понесла в столовую поднос с чайной посудой, но тетя Лина сказала:

– Попьем чаю на кухне и будем ложиться. Завтра у нас насыщенный день.

Девушка вздохнула, убрала обратно в кухонный буфет стакан отца в серебряном подстаканнике и мамину голубую чашку императорского фарфорового завода. Казалось, уехавшие родители забрали с собой уютную семейную атмосферу: громкий жизнерадостный голос мамы, постукивание ее каблучков по наборному паркету, шутки, которыми сыпал отец с невозмутимо серьезным лицом, их хохот дуэтом, дым папирос «Беломор» – курили и Ян Михайлович, и Лидия Андреевна.

После ужина Яна ушла в свою комнату, взяла книгу из шкафа и устроилась почитать в мягком вольтеровском кресле, любимом кресле деда. Он погиб в Гражданскую войну, еще до рождения внучки. Она раскрыла книгу, обняла коленки и уставилась в окно. Желтая полоса, след ушедшего за горизонт солнца, горит на севере. Книга Достоевского «Белые ночи» выскользнула из рук задумавшейся Яны и упала на ковер. Девушка не шелохнулась. Сейчас ее не занимали неожиданные повороты судьбы Мечтателя. Подумаешь, бродил белой ночью по набережной Фонтанки, разговоры вел с чужой невестой…