Ее склонность к оккультизму сильно преувеличена. Она была суеверной, но Ее суеверия были вполне невинного свойства: Она полагала, что в путешествие следует отправляться в ясную погоду; а когда дарят икону – это недобрый знак. Что же касается Ее пристрастия к свастике, то оно объясняется тем, что в глазах Ее Величества она представляла собой не амулет, а некий символ. По Ее словам, древние считали свастику источником движения, эмблемой Божественного начала.
«Вера, Надежда, Любовь – это все, что имеет значение», – имела обыкновение говорить Ее Величество. Я готова признать, что в Ее жизни присутствовал элемент мистицизма; в этом было что-то сродни свойствам провидца, которыми был наделен Ее дед», принц-супруг царствующей особы. Что же касается окружения и Православия, которое Она приняла, то они лишь способствовали развитию в Ее Величестве этого мистического чувства. Английские авторы осуждают в ней эту черту. Передо мной лежит книга, в которой автор приводит мнение одного из самых убежденных противников государыни. «Александра Федоровна, – изрекает он, – представляет собой интересный тип – объект для будущих психологов, историков и авторов драматических произведений… Немецкая принцесса, получившая воспитание в Англии и оказавшаяся на русском престоле, участница религиозной секты, основанной крестьянином, и адепт оккультизма. Она создана из того же материала, из которого были созданы те ужасные, с тираническими наклонностями, принцессы XV—XVII веков, жившие в западноевропейских странах, – те самые принцессы, которые в одном лице соединяли деспота, не брезгующего колдовством, и фанатического провидца и которые целиком находились в руках их реакционных советников и лукавых исповедников».
Книгу, в которой содержится этот отрывок, я прочитала до того, как принялась писать свои воспоминания о подлинной Царице. Когда я читала некоторые места, то глаза мои были полны слез, и подчас мне казалось, что я берусь за непосильную задачу. Под силу ли мне, лицу, никому не известному в Англии, опровергнуть подобные измышления? Я ни на секунду не допускаю, что автор той книги был настроен предубежденно против Ее Величества; он писал «в назидание потомству», выражая при этом собственное мнение, как и мнения других лиц. Но любопытно выяснить, сталкивался ли он когда-нибудь с Государыней лицом к лицу, наблюдал ли он в непосредственной близости жизнь Императорской Семьи? Едва ли. Я же знала Ее Величество лично и собственными глазами видела, как живет Царская Семья. Причем не только до войны и в военные годы, но и в дни невзгод, когда жестокая расправа и внезапная смерть поджидали нас на каждом углу. В такое время люди не притворяются -и все же Ее Величество не изменилась ни на йоту, Она оставалась все той же самоотверженной душой, все той же преданной матерью и супругой, все тем же верным другом.
Я так заинтересовалась богатой фантазией этой «придворной дамы», что попросила одну свою подругу написать соавтору и от моего имени узнать имя этой дамы. В просьбе моей было отказано. Упомянутый соавтор заявил, что дал «честное благородное слово» не раскрывать личность своей помощницы!
О какой честности и благородстве может тут идти речь? В книге было множество клеветнических измышлений в адрес Ее Величества, она кишела неточностями; а истории, рассказанные мнимой «придворной дамой», представляли собой сплошную ложь! Но ведь лицо, которое утверждает, будто все это не выдумки, а правда, должно бы набраться смелости и открыто ответить на ряд вопросов. Или же вы делаем какое-то заявление и отвечаете за него, или же вы помалкиваете. Если вы убеждены в том, что это правда, то не следует стыдиться сказать, почему, с какой целью вы это заявили, и указать на источник вашей информации. Я склонна считать, что фраза: «Я дал слово не говорить никому о том, откуда я это узнал» – дешево стоит, что она свидетельствует лишь о том, что мы имеем дело с клеветой и сплетней, которым не место ни в книгах, ни в повседневной жизни.
Императрица Александра
Государыня была ранней пташкой. При ней состояло шесть горничных. Старшая из них, Мадлена Занотти, итальянка по происхождению, принадлежала к семье, исстари состоявшей на службе у Великих герцогов Гессенских. Луиза Тутельберг, которую все звали Тутель, стоявшая на втором месте, была родом из Прибалтийского края. В их распоряжении состояло еще четверо помощниц. Камеристки, в обязанности которых входило одевать и раздевать Императрицу, служили по три дня в неделю, однако ни одна из них ни разу не видела Ее Величество раздетой или принимающей ванну.
Читать дальше