Владимир Фомин: Верная подруга Императрицы

Ее Величество испытывала подлинную печаль как женщина и как Императрица, которой поведали о смерти отважного воина. Однако всякий раз, когда Ее имя упоминают в Англии, обыватели ничтоже сумняшеся роняют: «Ах, это она позаботилась о том, чтобы потопили „Гемпшир“. К тому же она еще была и любовницей Распутина, разве не так?»

Пособница немцев, любовница Распутина! Неужели такой эпитафии заслужила эта Женщина – Друг, которого я знала, Императрица, которую я почитала как Ее подданная? Я прекрасно понимаю, что излишняя горячность может только повредить памяти Государыни, но тем не менее я не могу удержаться от того, чтобы не написать о Ее Величестве – такой, какой я видела Ее в домашней обстановке, какой Она запечатлелась в наших сердцах.

Я читала и слушала почти все обвинения, выдвинутые против Нее; я не принадлежу к числу маститых писателей и почти ничего не смыслю в политике, но зато могу утверждать, что я достаточно хорошо изучила представительниц своего пола. В те жуткие дни смуты Императрица разговаривала со мной как женщина с женщиной. Она то и дело возвращалась в мыслях к своему девичеству, к жизни с бабушкой, Королевой Викторией, и несчастному детству в Гессен-Дармштадте.

Государя Она полюбила на всю жизнь. Она сама призналась мне, что Он был первой Ее любовью, но чем больше становилась Ее любовь, тем сильней становился страх что Она может оказаться недостойной Своего Возлюбленного. Выйдя замуж, Она всецело отдала себя России и сочла, что ее священный долг – заботиться о благе России. Однако Их Величества всегда были в большей степени супругами, чем императором и императрицей. Они жили счастливой семейной жизнью, у Них были простые вкусы, Они избегали посторонних, Им претила всякая популярность. И вот это стремление к уединенной жизни послужило причиной многих клеветнических измышлений, объектом которых становилась Царская Семья.

Ее Величество рассказала мне, что, увидев Ее слезы во время свадьбы брата, злые языки стали утверждать, будто то были слезы зависти, будто Она расстроилась из-за того, что отныне ей нельзя будет командовать братом».

– Но, Лили, Я, совсем не завидовала. Я плакала оттого, что вспомнила маму. Ведь после ее смерти это был первый праздник в нашем доме. Мне казалось, что я вижу Ее на каждом шагу».

Она поведала мне о том, каким унылым был их дворец, как строга дисциплина, иногда ослаблявшаяся порывами нежности со стороны отца, с каким нетерпением Она ожидала поездки в Виндзор. Мне кажется, что именно тесное общение с бабушкой послужило невольной причиной того, что в характере Ее Величества появилась свойственная раннему периоду викторианской эры особенность. Во многих отношениях Государыня была викторианкой; вместе с бабушкой Она разделяла приверженность закону и порядку, верность семейному долгу, неприязнь ко всему «модерновому». Свойственна была Ей и расчетливость Кобургов», которая так раздражала светскую чернь.

Русские аристократы никак не могли взять в толк, с чего это их Императрице вздумалось вязать шарфы и шерстяные платки и дарить им эти вязаные изделия или же отрезы на костюмы. У них было совершенно другое представление о том, каким должен быть Царский подарок.

Им было невдомек, с какой любовью вязала Государыня этот злосчастный шарф или платок. Однако Ее Величество, проникнутая викторианскими представлениями о дружбе, не могла и не хотела понять, что старания Ее напрасны. Во многих отношениях Государыня была такой же бережливой, как и Ее бабушка, Королева Виктория, хотя Ей была чужда скаредность Ее дяди, покойного герцога Саксен-Кобург-Готского – Отец Ее Величества был человеком небогатым, и жизнь в Дармштадте порой требовала экономии средств. Государыню с младых ногтей учили быть экономной. И Она была экономной.

После помолвки, Лили, Я показала бабушке некоторые драгоценности, которые подарил Мне Государь. Как вы полагаете, что Она при этом сказала?

Представления не имею, Ваше Величество.

Ну так вот… Она посмотрела на Мои бриллианты и произнесла: «Смотри, Алике, не возгордись чересчур!». Королева была крошечного роста, но любила длинные шлейфы… Это была очень сильная и волевая женщина. – Затем, задумавшись, Ее Величество добавила: – Нам с Моей сестрой Эллой всегда нравились домики в Англии… славные домики, окруженные чудными садиками. Когда-нибудь вы их увидите, а Я – нет.

Королеве Виктории удалось внушить своей Внучке весь спектр обязанностей Hausfrau (домохозяйки). Неизменно придерживаясь раз и навсегда установленных канонов, Го-сударыня демонстрировала черты, присущие немцам и англичанам, но отнюдь не русским. Я уже упоминала о том ужасе, который охватил Ее, когда Она, впервые прибыв в Петроград, выяснила, что прислуга не имеет ни малейшего представления о том, как следует использовать жидкий графит. Это по-настоящему обеспокоило Государыню.