Валерий Поволяев - Зорге. Под знаком сакуры

Первый человек, которого Зорге увидел в посольском коридоре, был… нет, этого быть не может! Зорге неверяще протер глаза, с сомнением качнул головой – не мог прийти в себя от крайнего удивления… Это был Эйген Отт.

Наряжен Отт был в новенький полковничий мундир с витыми погонами на плечах, сработанными из чистого серебра.

– Не верю, – проговорил Зорге, улыбнулся широко, – глазам своим не верю!

– Я это, я, Рихард, – сказал Отт. – Мы с Хельмой вернулись в Токио. Я получил новое назначение.

– Какое же, если не секрет?

– Военный атташе посольства, – с гордостью сообщил Отт.

– Поздравляю, – Рихард с протянутой рукой шагнул к нему, – для меня это очень приятная новость. – Зорге хотел обойтись одним рукопожатием, но Отт потянулся к нему – обнял, обхватил за плечи.

Рихард ответил на объятие, похлопал Отта рукой по спине, ощутил сильный запах одеколона, исходящий от полковника – видать, Хельма вылила на мужа целый душ сладких запахов, – похлопал еще раз.

– Несколько дней мне понадобится на обустройство, – сказал Отт, – а потом мы с Хельмой пригласим тебя на новоселье. Придешь?

– А как же, – произнес Зорге почти автоматически, вспомнил про ночные визиты Хельмы к нему, вспомнил жар, исходивший от ее тела, и по лицу Рихарда пробежала едва приметная тень. – Обязательно приду!

Отт улыбнулся неожиданно торжествующе, приятельски хлопнул Рихарда по плечу и ушел, гордо задрав тяжелый волевой подбородок. Зорге тоже улыбнулся: а ведь он не промахнулся, сделал точный выбор, пойдя на сближение с семьей Отт – Бодевиг – быть приятелем военного атташе для каждого разведчика очень много значит…

Понятный сюрприз ожидал его и при просмотре свежих газет, прибывших из Германии: были опубликованы две его статьи, посвященные Японии и Дальнему Востоку, обе вышли несокращенными, хотя издатели всех газет мира – исключений нет – жалуются на нехватку места на полосах и материалы рубят совершенно нещадно. Рихарда эта напасть обошла. Действительно, очень приятный сюрприз.

Подарок на новоселье Зорге сделал дорогой: преподнес супругам статуэтку, отлитую из тяжелой старой бронзы, литье было очень тонким, с пластичными, какими-то неземными линиями и выразительными формами, рассчитанными на долгое любование этим произведением искусства, статуэтка буквально привораживала к себе, заставляла смотреть и смотреть на нее, и взгляд от этого нисколько не уставал.

Хотя часто – и это присуще европейским работам, – взгляд обычно быстро замыливается, и на прекрасные формы какого-нибудь чугунного испанского или итальянского изображения смотреть долго не хочется.

Это была статуэтка древнего повелителя охоты, который вместе со своим приятелем и двумя собаками решил отметить очередную победу в китайских лесах: завалили гигантского марала…

Отт, приняв статуэтку, несколько минут молчал, потом поцеловал ее и восхищенно поцокал языком.

– Спасибо, Рихард. Этот подарок – самый дорогой из всех, что я получал в последние годы. В китайской миниатюрной скульптуре я кое-что смыслю, поверь мне.

Рихард учтиво наклонил голову, подумал, что Отт немало времени провел в Маньчжоу-Го, воевал там, был советником командира артиллерийского полка, испытывал в деле крупповские пушки – из Маньчжоу-Го через любую щель, даже очень малую, можно было легко протиснуться в Китай… Но чтобы Отт был специалистом по китайскому литью – этого Зорге не обнаружил даже в секретных сведениях, посвященных Отту, которые ему прислали из Москвы.

– Я тоже занимался Китаем, Эйген, – сказал он, – более того – проработал там несколько лет… Это были очень интересные годы.

– Китай был лучшим полигоном для испытания нашей техники, – сделал обычное для себя признание Отт.

Рихард знал это не хуже Отта, но признание полковника оценил. Более того – уловил некий добрый знак: в будущем полковник может оказаться очень ценным информатором.

Новоселье отмечали втроем – Отт не пригласил к себе даже сотрудников военного атташата, видать, имел для этого основания – либо не знал их совсем, не успел этого сделать, либо все они проштрафились перед ним. А сотрудников в военном атташате, как знал Зорге, было немало: кроме полковника еще человек шесть. Половина – с дипломатическими паспортами.

Отт предложил Рихарду посостязаться: кто больше выпьет берлинского шнапса? Зорге удивленно глянул на него: это что, шутка? Увидел тяжелые, совершенно трезвые, с льдинками, застывшими внутри, глаза, понял – это не шутка, и согласился с легким смешком: