Константин Петришин - Заговор жрецов

К этому часу солнце уже поднялось к зениту, ветерок сменил направление и донес тлетворный запах разлагающихся трупов японских солдат с нейтральной полосы.

– Ну и запах, – заметил Кондратенко.

– Наших там нет, – ответил Надеин. – А японцы своих не убирают. Попытались как-то мы их убирать, открыли огонь по санитарам.

– Значит и мертвых заставляют воевать, – покачал головой Кондратенко. – Будьте внимательны. Это затишье не сегодня—завтра закончится. Генерал Ноги будет торопиться. Ему затяжная война не нужна.

Кондратенко попрощался и уехал с легким сердцем и надеждой на то, что генерал Фок все же сдержит свое слово.

В конце дня Кондратенко позвонил полковник Хвостов и сказал, что его вызывает Стессель. Первая мысль была – что-то случилось. Перебрал в памяти события текущего дня, но нигде и ничего сверхъестественного не произошло.

В кабинете Стессель был один.

– Заходите, заходите, Роман Исидорович, – поднимаясь навстречу Кондратенко, произнес Стессель. – Ищу вас, говорят в войсках. Наконец, дождался. Ну что там, у Фока? – вдруг, спросил он.

– Все нормально, Анатолий Михайлович…

– Я же вам говорил. Фок оправдывает наше доверие.

– Я надеюсь, Анатолий Михайлович. Что-то важное у вас ко мне?

Стессель чуть заметно усмехнулся, прошелся по кабинету. Несмотря на то, что окна были открыты, в кабинете было душно.

– Роман Исидорович, не надо на меня бычиться. Вы меня оскорбили больше, чем я вас. Давайте забудем об этом. Не время обижаться и выяснять отношения. Мы генералы, а не кисейные барышни… Все случается. А вас я вот зачем пригласил. Я подготовил телеграмму его величеству императору Николаю II с донесением о событиях за последнее время. Прежде чем ее отправить, хочу, чтобы вы ее почитали…

Кондратенко молча взял из рук Стесселя текст телеграммы и стал читать.

Стессель подробно описывал ход боев, не забыл упомянуть и о себе. Дальше называл имена генералов и полковников, достойных похвалы за мужество и доблесть. Среди них Кондратенко увидел и свою фамилию. Дочитав до конца текст телеграммы, вернул ее Стесселю.

– Я согласен, – сказал Кондратенко. – Кроме одного – вычеркните мою фамилию…

Ночевать на квартиру в городе Кондратенко не поехал. Остался в своем кабинете. Сначала выпил чай, затем достал карту. Долго всматривался в кривые, порой причудливые очертания линий обороны и расположение войск генерала Ноги. Мысленно ставил себя на его место. Что хотел добиться Ноги, непрерывно атакуя по всему восточному фронту? Нес ощутимые потери, однако тактики не менял. Для себя Кондратенко отметил, что результативнее для Ноги было бы сосредоточить усилия на захвате ключевой позиции на горе Высокая, а затем расширить полосу наступления…

Он так и уснул за столом.

Перед рассветом его разбудил дежурный по штабу и почему-то шепотом доложил:

– Ваше высокопревосходительство, с наблюдательного пункта на мысе Электрический сообщили, что в море замечены корабли. Идут курсом на Порт-Артур…

Вторая половина августа и весь сентябрь в Зимнем и в Петергофе были посвящены торжествам и приемам в честь рождения цесаревича Алексея.

Императрица Александра Федоровна в торжествах не участвовала. Суеверный страх за жизнь младенца постоянно сковывал ее сердце, и она боялась публично проявить свою радость. Вглядываясь в сморщенное темное личико ребенка, она набожно крестилась и молила бога дать новорожденному здоровье и ум, оградить от болезней. А когда ей кто-то сказал, что в августе стали отцветать розы, она совсем пришла в смятение.

Опасаясь, что ребенка могут сглазить, Александра Федоровна приказала своим фрейлинам никому, кроме его величества, сына не показывать. Даже назойливой родне, которая все время недоумевала, как она могла решиться уехать, будучи на сносях последние дни из Зимнего.

…4 августа она в сопровождении своей свиты выехала из Зимнего на дачу, которая находилась в Александрийском парке. Захотелось подышать свежим воздухом, полюбоваться зеленью роскошного сада и заодно скрыться от суетливого Двора.

Ночь и следующие полдня прошли спокойно. У нее даже мысли не было рожать в этот день. Однако Всевышний распорядился по-своему. К концу дня ей вдруг стало дурно. Позвали доктора. Он мельком глянул на императрицу и сразу сказал:

– Будем рожать, матушка… Вы прилягте и не волнуйтесь…

Узнав, что родился мальчик, она чуть не задохнулась от счастья. Горячие слезы радости хлынули из глаз и залили ее лицо.