Валерий Сергеев - Кёнигсберг 1761. Тайна русского поручика

Болотов начал чувствовать себя увереннее.

– Вот вы, господин приват-доцент, насколько мне известно, все свои силы отдаёте служению науке. Но человек должен понимать, для чего он так много трудится. Грандиозные идеи, это – очень хорошо. Но как же маленькие мелочи, которые так радуют и улучшают настроение? Ведь необходимо помнить и об отдыхе, чтобы не подорвать здоровье и не остаться вовсе без средств. Тем более, в здоровом теле – здоровый дух.

– Начитались Гофмана! – усмехнулся Кант. – А покой в душе, несомненно, зависит от порядка в голове! Ничто земное, мой друг, мне не чуждо, и, поверьте, я умею радоваться жизни. Правда, во главу угла всегда ставлю самодисциплину и неукоснительное соблюдение распорядка дня. Иначе невозможно достигнуть намеченной цели: Ad augusta per angusta (22).

– Ваши слова следует начертать на стенах университета, – промолвил молодой офицер, – а то в нашем гарнизоне большинство вольных слушателей только стенают об упущенном времени, как будто их постоянно отрывают от чего-то исключительно важного, а сами с чрезвычайной леностью относятся к своей службе и досугу. Ваш пример величайшей собранности станет для них весьма поучителен…

– Прошу вас, угощайтесь кофе, – Кант широко улыбнулся, протягивая русскому офицеру изящную чашку. – Но вы напрасно считаете, что выдающиеся идеи рождаются только благодаря способности максимально сосредоточиться. На деле нередко оказывается, что и при отвлечении внимания может произойти озарение – прорыв, необходимый для поиска правильного решения. Когда вы утомлены и вряд ли способны мыслить ясно, в голове чаще всего рождаются новые идеи… Нечто подобное происходит у меня, порой, и во сне…

Андрей Тимофеевич пригубил ароматный напиток и изящным кивком головы выразил восхищение его вкусом.

– У каждого человека есть яркие или необычные случаи в жизни, которые научили его многому, причём, гораздо крепче и основательнее, чем книги или лекции. Дело в том, что эти конкретные примеры окрашены его собственными переживаниями и размышлениями. Именно из таких эпизодов, бесчисленных бесед и раздумий, из отдельных наблюдений, ошибок и удач складывается индивидуальный опыт – главное богатство всякого учёного человека. Так было и так будет всегда. Вы согласны со мной?

– Конечно, – согласился учёный. – Но только любые наши выводы, обобщения и предположения являются всего лишь гипотезами, которые подкреплены определенным набором фактов. Наилучшей является та теория, которую подтверждает большинство фактов. Но даже и такое мнение никогда не является окончательным, и не заслуживает безусловной веры: вероятность не есть очевидность. Даже перед самой внушительной научной статьей следует снять шляпу, но никак не голову. Единственной защитой от ошибок является здравый смысл. Но полностью избежать казусов в наших рассуждениях невозможно, поскольку изыскания и последующие умозаключения делают люди, а человек, как известно, слаб. К тому же причиной неправильного вывода может оказаться не только логическая погрешность, но и более земная причина… Ведь исследователем порой движет не только похвальное и естественное человеческое любопытство. У него может быть ещё какой-то дополнительный, посторонний мотив, например, обида, зависть или алчность. Эти противоположные интересы могут вступать в конфликт друг с другом, и тогда результат будет зависеть уже не обязательно от того, как обстоит дело в действительности, а того, чего хочет данный исследователь. Но даже в тех случаях, когда созерцатели руководствуются исключительно чистыми и честными интересами – познать истину и принести пользу людям, полученные по всем правилам доказательной науки результаты, могут вводить нас в заблуждение. Также не стоит забывать о роли провидения и влиянии некоторых всеобщих метафизических законов природы…

– Что вы имеете в виду? – оживился Болотов.

– Наш рассудок обычно сам же и предписывает природе её законы. Дело в том, что мир познается нами только в своих являемых формах, которые суть построения нашей умственной деятельности. Помимо нашего представления они вовсе не существуют. За явлениями, доступными опыту, находится мир предметов «самих в себе», познать который мы не в состоянии. А мы имеем дело только с нашими представлениями, лишь являющимися нам как объекты. Но образ и понятие – это совершенно разные вещи. Пространство и время, которые мы также воспринимаем в опыте, субъективны, то есть они – наши суждения и не существуют сами по себе. Так что всё без исключения, даже самих себя, мы знаем лишь как явления, а не как «вещь в себе»… На данную тему я могу говорить сколь угодно долго, но тогда у нас получится не дружеская беседа, а скучная лекция.