Мария Дмитренко - Михайлик

Наконец теперь это должно было произойти! И хотя Миша очень хмурится, его сердце тревожно трепещет, а по лицу время от времени пробегает багровая волна.

Миша помнит только первый залп. Поблизости было тихо. Весь отряд залег, затаив дыхание, а большевики с громким треском подходили все ближе и ближе. Их подпускали на более близкое расстояние. Миша уже совсем хорошо видел двух, идущих напротив в серых "рубашках" с выставленными автоматами. Миша весь дрожал; ему даже казалось, что что-то случилось, что кто-то забыл и большевики придут к ним.

Вдруг грянул повстанческий залп. Миша видел, что большевики разбежались и исчезли, забегая за деревья и залегая. У Михайлика трещало в ушах от выстрелов и криков "ура"-"ура". Миша кричал «ура» так, чтобы только этот окрик было слышно. Ему очень хотелось слышать это слово — оно само, как победа.

Кто-то кричит: — Гранаты!

Миша бросает свою гранату и кричит другим: — Гранатами, гранатами их!

Косит высокий Иванко-пулеметчик. Идут большевики. Ваня ждет, а потом как даст очередь — вповалку ложатся друг возле друга, как ложатся поочередно волны ржи под ветром. Но и у Иванка течет кровь из груди... Что случилось, Иванко? Он наклонился, лег на свой пулемет, большевики кричат, большевики подбегают ближе и ближе... Миша вскакивает, он нетерпеливым движением отодвигает Иванка и кладет руку на замок пулемета. Он сам пулеметчик... Бить их, бить!

Опустело поле боя.

После бешеной партизанской гульни везде валяются тела полегших, оставленное оружие — земля ранена, потоптанная... не знаешь, где болото, а где кровь. Побоище наше!..

VIII

Под вечер отряд-победитель вступает в деревню. Стройные тройки с песней вступают на сельскую улицу. Что им бой, что им ненастье? Улица моментально оживает.

Скрипят двери, трещат заборы, за ворота выходят люди.

— Войско, наше войско идет!

— Идите, идите, наши ребята!

Где-то на плите нетерпеливо кипит борщ и, наконец, не дождавшись хозяйки, с грозным шипением разливается.

Где-то визжит упавший в колыбели ребенок и, не дождавшись матери, пихает в рот собственную ножку.

Большеглазая Красуня, которую бережно поил хозяин, смотрит удивленно, как покатилось по мураве оставленное ведро.

Лошади остановились в керате {2} 2 Керат — механическое устройство, приводимое в действие живой силой, например, лошадьми. Еще одним примером кераты может быть «шахматный автомат» , и гуси убежали на пруд, а ворота трещат, а песня льется — "Повстанцы, повстанцы идут!"

Степенные хозяева кивают головами и вытягиваются, вспоминая давние времена, "старую войну", взвешивают в своих головах теперешние героические времена. Хозяйки прикладывают к глазам фартуки и всхлипывают, словно кто-то жестоко обидел их, а детвора не выдерживает — танцует от восторга.

— Повстанцы, наши ребята идут!

Льется их песня и зовет в бой — зовет в сражение — и тебя там надо, седовласый, и тебя, девушка, и тебя, хозяин, и тебя, хозяйка, и вас дети — всех, всех, мы все — Украина. В бой — в бой, на восстание!

— Боже, это же наши идут!

— Ох, вырастили мы их, вырастили — видишь, какие!

— Да соколы они, соколы — смотри, друг в друга!

— О, а как шаг держат! Смотрите, никакая армия так легко не идет.

— А что оружие, то уж оружие; у каждого то "эмпи", то "финка". Глядите, и пистолеты на боку!

— Побили вовсю, говорят, мазяр {3} 3 Противника. .

— Вот, уже завтра можете в лес по дрова ехать, а со своей несправедливостью таки к командиру идите; уж он рассудит.

— Ой, дети бедные, без дома, без еды, без отдыха! И кто же о них, бедных, там заботится, кто их кровушку отирает?.. Убиваются наши дети, убиваются...

— Ты, если бы взяли, пошел бы?

— Эй, глупый ты, зачем им такие, как мы? "Расти!" — говорят.

— Антихристы эти, босяки — таких убивать... Ой, понесет же Сталин грех на тот свет, в крови человеческой он уйдет!

Уже понеслось между людьми, отряд в деревне отдохнет и не против поужинать. Между стрелками проходят хозяева и хозяйки и группками разводят их по домам.

Одна толстая тетка подошла к группе дядки Андрея. Она увидела Мишу и только всплеснула руками.

— Ой, да еще такое малое с вами. Да что же, бедненькое, оно здесь делает? Ой, матушка моя! — и она жалобно всхлипнула и поспешно подняла свой передник к глазам. Миша покраснел и презрительно скривился:

— Не плачьте, тетя, не плачьте! Не буду я с бабами на печи фасоль теребить, если война идет.

Хозяйка онемела: "Ишь, какое разумное удалось!" — а дядька Андрей гордо посмотрел на своего любимца, и только длинные усы у него от удовлетворения подрагивали.