Виктор Зимаков - Долина истины

Чрезмерная жестокость к врагу, смелость такая, будто он искал гибели, полное безразличие к наградам, стяжательству, накопительству, частые удачи в боевых операциях, всё это было отмечено командованием. И вот уже через год, любитель цветов, получает звание полковника, а за глаза прозвище «Ботаник». Оказавшись на службе Колчака, наш почитатель нежных растений, добивается создания батальона по своему усмотрению. Формирует три сотни бойцов из тех казаков, что были вынуждены покинуть свои станицы Дона и Кубани, потому как пролили там много безвинной крови в родных краях среди сородичей, односельчан, воюя как на стороне красных и белых. А сейчас, оказавшись в безысходности, оказались в армии Колчака. Не гнушался полковник принимать на службы бывших убийц, насильников, грабителей, а еще и интернационалистов, что не прижились у большевиков за свою кровожадность и изуверство. В общем, рать безбожная, беспощадная, живущая по волчьим законам.

От автора. Если волк из стаи попадал в капкан и не могу выбраться из ловушки, он обречен на съедение остальными животными, но удивительно другое: если самка оказывалась в ловушке, то самцы не трогали её, а даже для поддержки приносили пищу. В батальоне Ботаника особо не церемонились с теми, кто во время боевых действий терял недвижимость и мог задерживать движение подразделения, особенно при отступлении, таких просто расстреливали. Поэтому, боясь пули от своих же, бойцы скрывали ранения, до прибытия на позиции. Боеспособных воинов для дальнейшего похода на непокорных жителей от двух сотен осталось всего человек сто двадцать. Боеприпасы с расчетами для двух пушек потонули в непроходимой трясине. Ранним утром вместе с туманной дымкой, со стороны Ишы, вся эта злая, разноликая, многоязычная масса наконец-то ворвалась в поселок в двух сторон. Хуже любого зверя вся эта орда растеклась по подворьям в поисках злоумышленников, прятавшихся от колчаковцев. Каким бы жестоким нравом командир этой лихой команды не был, но не допускал он распития спиртного до окончания выполнения военной операции, а главное под страхом смерти расстрела не допускал случаев насилия над несовершеннолетними девицами. Женщинам старшего возраста, незамужним, по обоюдному согласию дозволялось общение с воинами. Но вот если чей-то возлюбленный был на стороне врага и попадался в плен в поселке, то судьба

девицы решалась на усмотрение командира. Потому как пришельцы не по слухам знали, что сибиряки народ хоть и добродушный, но в случае бесчестия молодых девиц с рук не спускали. Мстили жестоко, до смертоубийства, идя при этом на верную погибель, но честь девичью отстаивали бесстрашно все силы ходячего населения.

И надо же такому несчастью случиться. До прихода белых к Аленке Косаревой накоротке заскочил с ближней заставы служивый разведвзвода Красной Армии самого Мамонтова – Измаил Ибрагимов. Молодые уже давно венчаться собирались, а потому по приезду, устав от объятий и ласк, не заметили прихода врага. Уснули крепким сном на сеновале омшаника – место, где на зиму улья вместе с пчелосемьями заселяют. Вот белогвардейский разъезд и заскочил в это отдаленное от деревни Карагайки угодье. Сразу увидев коня из чужого отряда, поняли, что где-то скрывается «краснопузый», да не простой, судя по армейскому не самодельному седлу и притороченному сбоку полевому снаряжению: бинокль, кожаная сумка с картой местности. Всё это возлюбленный бросил здесь же под навесом домика для пчел. Так уж торопился к своей любаве. Повязали того разведчика, да быстро, что тот спросонья, ничего не поняв, продолжал твердить, что не сам покинул пост, а с разрешения старшего, видно пытаясь отвести подозрения от Аленки, что девицу, рядом впервые видит и не знает, а она ему лишь поесть принесла. А он от того, что двое суток в дозоре находился, вот и прикорнул. Аленка, пока чужаки возились с Измаилом, успела добежать до покоса, где отец и другая родня работали. Иван Гаврилович решил уговорить заезжих вояк, те вроде уже и согласились за четыре фута золотого песка коня да флягу меда, отпустить будущего зятя, да не успели. Заявился на подворье сам командир всех этих мародеров.

Как он увидел Алену Ивановну, девицу, не познавшего еще мужчину, помысел, всё сознание и кровь на дыбы внутри у Ботаника поднялось. Обличие незнакомки – копия мечты его прошлой, той кто мужицкому надругательству и смерти подвергась. Его Ольгу благочестивую в сырой глиняной яме заживо закиданной навозной жижей и землей закопали. На мгновение, как будто сердце у Ботаника остановилось, всё нутро наизнанку вывернулось, разум туманом красным покрылся. Вот она – его откровица, дева белица, гений непорочности, суть всей женской стати, привлекательности, очарования, та же изящная обаятельность, неотразимость прелести благолепия неземного. Какова пленительность очей, губ, грудей, окружности плеч, колен, всё это полно жажды желания юности стать наконец-то женщиной. И как в этой таежной глуши такая пригожая краса уродилась. Откуда благородная утонченность в изгибе девичьих бедер, черных ресниц, бровей, карего блеска глаз, это не крестьянское сословие – нет, не может такого быть, еще минуту и ринулся бы лихой офицер к этому девичьему извоянию со всей той любовью, что была затоптана в грязной могиле, но было то, что помешала доброму порыву. Тайна никому неизвестная мучила, томила тело этого здорового, красивого и статного на вид офицера. После утраты любимого человека, исчезло желание находиться в этом хаосе непонятных ему событий. Из мести, горести он не раз пытался сблизиться с разными женщинами: порочными, развратными и теми, кто терял от его внимания голову, но только как необходимо было быть просто мужчиной, самцом, как лик Ольги сметал все желания, обожания, страсть и начиналась дикая боль, немочь, отвращение к самому себе за эту непонятную безумную слабость и нежелание испытывать вожделения и обладания женщиной. И вот сейчас этот голос из вечности, отводивший его от греховности, вдруг стал внушать грубо и насильно совершить обратное. Пока не исполнишь подобное деяние над невинной душой, что сделали с Ольгой, твоё влечение к ушедшей благоверной не исчезнет, а ты, истекая соками мужского желания, утратишь всю мужскую силу, лишишься ума. Стоп!!! Неужели я достоен такой учести, а стоит ли, как судьба какой-то таежной простолюдинки того? Кто она и кто ты, личность достойная уважения, благодати, достатка и заслуживаешь полное право судить других, и ради своего счастливого будущего ты должен исполнить подобную казнь в отношении стоящей перед тобой жертвы. И этот бес напевал так громко и настойчиво, что полковник уверился в