Нелли Шульман - Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый

– Это вообще не бок, – смешливо подумал Иосиф, – а кое-что пониже. Механик молодец, деликатный человек, а по нему и не скажешь… – начальник, как он думал о месье Этьене, засел на террасе вместе с Грешником:

– Он буркнул, что я сам справлюсь и отчего-то покраснел, – вспомнил Иосиф, – хорошо, что я быстро принес одежду… – добежав до пристройки к рыночному бару, где ночевала Виктория, Иосиф застал девушку в постели. Обойдясь парой поцелуев и обещанием вернуться, он подхватил с хлипкой стенки хижины первое попавшееся под руку цветастое платье и шаль:

– Я потом все объясню, – пообещал Иосиф, – дай мне сандалии… – у девушек, на их счастье, оказался одинаковый размер ноги:

– Здесь нельзя ходить босиком, – объяснил Иосиф Тате, – по крайней мере, вам нельзя. Местные привыкли, однако в лужах на улице обретается весь учебник паразитологии… – девушка поежилась, – одна царапина или ранка и вам обеспечены очень неприятные болезни…

Закончив со ссадиной, он отозвался:

– Хорошо потому, что у меня нет сыворотки против бешенства. Противостолбнячный укол я вам вкатил… – он промазал следующую ссадину йодом, – однако за сывороткой пришлось бы ехать в больницу, где вам показываться нельзя… – в свете фонарика синяк на ее скуле играл глубоким лиловым цветом:

– Вы правда врач, месье Жозеф… – робко спросила Тата, – но что вы делаете в гараже… – Иосиф подул на йод:

– Доктор медицины, правда, диссертация у меня по патологической анатомии. Но с живыми людьми я тоже управляюсь хорошо, мадемуазель. В гараже… – он опустил подол ее платья, – считайте, что я изучаю тропические болезни. У меня творческий отпуск, я пишу статьи, а на досуге чиню автомобили… – Тата понимала, что ей все равно ничего не объяснят:

– То есть мне объяснили, – девушка незаметно прикусила губу, – что мерзавцы беглые нацисты, что нас привезли сюда как проституток, как рабынь… – Тата сначала хотела вернуться в особняк:

– Девушки должны все узнать, – горячо заявила она месье Этьену, – нельзя оставлять такие вещи безнаказанными… – ей показалось, что в темных глазах механика промелькнула грусть:

– Я не сомневался, что именно это и услышу, – сварливо ответил он, – но сейчас вам надо выбраться из Ганы в целости и сохранности, учитывая, что никаких документов у вас нет. Ваше счастье, что месье повар решил выпить полуночный кофе на террасе… – юноша, не представившийся Тате, вытолкнул ее в заднюю калитку виллы. Она помнила быстрый шепот:

– Гараж месье Этьена, у рынка. Ограда украшена флагами, вы не пропустите место. Скажите, что вы от повара на вилле… – сзади истошно лаяла овчарка. Калитка лязгнула. Тата, потерявшая туфли где-то в лабиринте, оказалась на обочине тонущего в темноте шоссе:

– Потом я добралась сюда… – она искоса взглянула на месье Иосифа, – месье Этьен пошел за еще одним их приятелем, а меня отвели в подвал… – Тата смущенно подумала:

– Хорошо, что месье Иосиф врач. С ним… с месье Этьеном, я бы чувствовала себя неловко… – она вспоминала темные, в легких морщинах, глаза механика:

– Ему лет сорок… – поняла девушка, – он, скорее всего, воевал… – по осанке мужчины она видела, что тот имеет отношение к армии:

– Что мы здесь делаем, вам знать не надо, – услышала она голос врача, – я провожу вас на террасу, вы сядете в форд месье Виллема и к утру окажетесь за пределами Ганы… – кузен согласился помочь девушке:

– Я все равно не стал бы работать на мерзавцев, – мрачно заявил Виллем, припарковав машину во дворе, – не волнуйтесь, мадемуазель Тата, – он поклонился девушке, – я доставлю вас в Леопольдвиль, столицу Конго. Моя кузина заведует отделением в госпитале, в стране есть посольство Аргентины. Побудете под ее крылом, пока вам восстановят документы и вернетесь домой. Деньгами мы вас, разумеется, снабдим… – Тата открыла рот:

– Я не хочу никуда уезжать, – подумала она, – я хочу остаться рядом с ним. Я его в первый раз увидела два часа назад, – вздохнула девушка, – но он, кажется, на меня тоже так смотрит… – механик отводил от нее глаза. Тата все равно ловила в его взгляде странную тоску.

Она заметила на большой руке месье Виллема русскую букву:

– Но вы не русский, – утвердительно сказала Тата, – то есть я не слышу вашего акцента… – месье Виллем усмехнулся:

– Я до семи лет ни слова не знал по-французски, мадемуазель, я вырос в Советском Союзе. Русский язык я помню… – выяснилось, что акцента у него нет и в русском, – я вам по дороге все расскажу, это долгая история…