Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Льежский епископ такое кино не одобряет. Тиква играет соблазнительницу третьего разряда… – фильм был антиутопией, – и расхаживает в одном белье… – Роза добавила:

– Они с Аароном сейчас именно в Голливуде, заводят нужные знакомства. Они прилетят в Париж с Ханой, прямо к свадьбе… – спокойно перерезав провод, Ник спустился вниз:

– Вот и все, а теперь ныряй сюда… – он раскрыл руки, – надеюсь, что на проселке появится машина… – гроза уходила на север. Небо еще погромыхивало, но из-за туч показалось яркое солнце. От ее мокрых волос пахло цветами, она засунула розу в вырез майки:

– Не смотри туда, – велел себе Ник, – надеюсь, она ничего не поймет. Две мили до проселка, это часа два с моей растянутой щиколоткой… – он понял, что два часа станут самыми длинными в его жизни:

– Сигареты не промокли, – вспомнил Ник, – и кофе у нас есть. Ладно, будем останавливаться по дороге… – взобравшись наверх, он услышал смущенный голос девочки:

– Тебе, наверное, тяжело… – Ник повел плечами:

– Вовсе нет. Пошли, – он улыбнулся, – то есть я пойду, а ты отдыхай, Роза… – нежные губы коснулись его щеки. Она неслышно шепнула:

– Ты очень смелый, Ник… – загорелые руки обхватили его шею. Устроив ее удобнее, Ник пошел дальше.

Пестик аптечной ступки стучал в мисочке белого фаянса. На газовой плите пыхтела медная кастрюля с бульоном. Ник щедрой рукой подсыпал в миску грецких орехов. Роза утащила половинку:

– Папа сказал, что это была немецкая мина… – Ник кивнул:

– Саперы нашли еще с десяток. В лес ходить пока запрещено, они будут обезвреживать бомбу… – военные саперы приехали по вызову мэра из Льежа. Устроив забинтованную щиколотку на стуле, Роза ловко очищала дольки чеснока. Оглянувшись на дверь, девочка понизила голос:

– Папа должен поехать в Париж. Он спас Маргариту вместе с поселком, он ее вырастил, он ее опекун. Маргарита расстроится, если его не будет на свадьбе. У Мишель глаза на мокром месте, она так хотела стать цветочницей.

В доме было тихо. Лада и Элиза спали, Мишель возилась с куклами на крыльце. Ник разгрыз орех.

– Не волнуйся. Когда твой папа вернется из госпиталя, я с ним поговорю… – Роза вздохнула:

– Папа очень упрямый. Если он что-то решил, его не переубедить. Он считает, что если я теперь плохо хожу… – Роза прислонила к стулу больничный костыль, – то у меня не получится ухаживать за Ладой и Элизой. Но вывих легкий, мне только нельзя наступать на ногу…

Ник с Розой благоразумно не упомянули про обезвреженную подростком мину:

– Иначе папа взовьется до небес, – предупредила его девочка, – он скажет, что мы должны были вести себя разумно и позвать на помощь, а не заниматься партизанщиной…

Ник ухмыльнулся:

– Чем он сам и занимался все пять лет войны… – Роза отозвалась:

– И очень успешно, у него целый ящик орденов. Однако он считает, что сейчас надо поступать обдуманно, не принимая поспешных решений… – Ник вспомнил о силе, словно удерживавшей его на месте:

– Наверное, мне почудилось или это психологический феномен, – решил парень, – можно спросить у Розы, она хочет стать психологом… – девочка собиралась учиться у профессора Франкла, в Вене:

– Потом я хочу работать во Всемирной Организации Здравоохранения, – заметила Роза, – как тетя Ева. Я буду помогать беженцам, жертвам военных конфликтов, пострадавшим при катастрофах… – она пожала плечами:

– Можно открыть кабинет в Брюсселе и сидеть в кресле, принимая пациентов, но мне такое неинтересно… – Элиза после выпуска из школы ехала в Израиль:

– Она делает алию, – сказала Роза, – будет служить в армии, а потом поступит в Еврейский Университет. Папа поворчал, но согласился, дядя Авраам за ней присмотрит. Она хочет стать педиатром, – девочка хихикнула, – медицину можно изучать и в Лувене, но в Израиле живет Моше Судаков… – Ник весело сказал:

– Бурная переписка принесла свои плоды… – Роза выразительно закатила глаза:

– В прошлом году, когда мы ездили в Израиль, Моше отошел от нее только, чтобы подняться со скаутами на Масаду. Они болтались друг с другом, наговориться не могли.

Ник ссыпал толченые орехи в большую миску:

– Я бы тоже, – пришло в голову подростку, – не смог бы наговориться с Розой. Она меня поцеловала, – щеки заполыхали, – значит, у нас все будет хорошо… – Роза подозрительно спросила:

– Что это ты покраснел… – Ник вывернулся:

– Жарко из-за плиты. Если ты будешь учиться в Вене… – он смутился, – мы сможем видеться на каникулах и вообще… – она скрутила темные волосы в узел, над столом витал пряный запах чеснока. Нику отчаянно хотелось коснуться ее длинных пальцев, потрогать локон, вьющийся над ухом: