Анатолий Шалагин - Караван уходит в Чиру

– В ентой избе годков десять назад жили татары. Мужик-то путевым был, работящим. Слова никогда плохого не скажет. А вот жинка евоная была черноротой. Кода сама была на сносях, послала она Глашку Никанорову к черту – Фекла неистово перекрестилась – Вот за те слова ее Бог и наказал. Родился у нее младенец с короткими руками и ногами, но большой, как чугунок, головою. Всяк, кто видал того ребенка, потом говаривал, что никакой енто не ребенок, а чертенок…

Иван, слушая рассказ этой бабы, невольно вспомнил, как настороженно и опасливо в Санарке восприняли появление Мишки. Тогда тоже многие крестились, увидев мальчика на улице. Больше всего старалась Коиха. Помнил Иван и слезы жены… Но вырос Михаил, став на удивление односельчан офицером. Теперь воюет где-то за Русь-матушку…

А Фекла меж тем продолжала:

– Когда тута проезжал фелшер из Верхнеуральска, то вот он поведал, што у ребетенка ентого какая-то аглицкая болезня приключилась… Тока никакая то была не болезнь, а божье проклятье. Знающие люди говорили той бабе, чтобы она замаливала свой грех. Надо было того страшного чертенка бить по животу со словами «забери чертенка и отдай ребенка»…

– Ну, так что стало с тем ребенком? – прервал рассказ Осокиной капитан Емельянов, ведший допрос.

– Да помер он – простодушно ответила Фекла – Вроде как, сам. Но то одному Богу известно. Тока они ентого младенца схоронили не на кладбище, а в подполе своей избы. Вот теперь она и засветилася…

Сказав это, баба начала креститься сама и крестить всех и вся в округе.

Емельянов распорядился перекопать весь подпол в злосчастном доме. Но и на этот раз ничего обнаружить не удалось…

Когда над Колотовкой начала опускаться ночная мгла, казаки заняли свои позиции вокруг таинственного дома. Небо еще к вечеру заволокло тучами, поэтому темень наступала быстро. В окнах жителей деревни один за другим гасли отсветы свеч и лучин – колотовцы укладывались спать.

И вот деревня погрузилась в непроглядную тьму. Кругом было черно и тихо. Только сверчки упоенно выводили свои трели, невольно унося казачьи думы к родному порогу. «Как там они? – думал Иван – Как там Илюшка? Обвыкать стал малец. Это хорошо. Быть ему казаком…»

…Неожиданно за спиной Ивана вспыхнул огонек. Мякишев обернулся. В окне дома, стоящего чуть поодаль, загорелась лучина. Поначалу она светила ровно, потом огонек стал как-то неестественно скакать из стороны в сторону. На противоположной стороне полусгнившей избы, так пугавшей все последние месяцы колотовцев, послышалась какая-то суета. А потом раздались удивленные возгласы: «Видали? Пламя плясало между бревнами. Но в доме ничего нет…»

Вскоре голоса стихли. Из-за угла избы с зажженным факелом в руке вышел капитан Емельянов.

– Эй, казаки – обратился он к тем, кто был в засаде по эту сторону от избы – Кто что видел?

А казакам и сказать-то было нечего. Они не видели огней в этом проклятом доме.

– Ваше благородие – обратился к офицеру Иван, поднявшись с земли – Вон в той избе перед тем, как вы что-то там заметили, лучина загоралась…

Немного помолчав, Емельянов произнес:

– Лучина говоришь? Ну, идемте смотреть.

…Дверь им открыл испуганный плюгавенький мужичок в исподнем белье. В горнице они застали простоволосую Феклу Осокину, слезавшую с полатей. Увидев вошедших, баба запричитала:

– Помилуйте, ради Христа. Не виноватые мы ни в чем. Ей Богу, я всю правду рассказала…

– Это вы тут недавно лучину зажигали? – спросил Емельянов хозяев дома.

Фекла с мужем непонимающе уставились на пришедших, не зная, что ответить.

Потом Осокина, немного придя в себя, ответила:

– Надысь сам-то – она кивнула в сторону мужа – захотел попить… Вот он и зажигал огонь.

Емельянов внимательно осмотрел убогую комнату. У окна, выходившего прямиком на странную избу, на нетесаном столе стояла большая бутыль самогона, а возле нее – погашенная лучина.

– А ну-ка зажгите – распорядился капитан – А ты, Мякишев, ступай погляди, что там будет в той избе происходить…

Через четверть часа тайна загадочного дома была раскрыта.

– Рефракция – констатировал учитель Подъясов – Сей феномен случается при преломлении луча света в различных по плотности веществах. Оптический эффект…

Большинство присутствующих при этом слов ученого человека не поняли. Но он, видимо, сказал, что-то очень умное и важное. Ведь главный офицер, стоявший сейчас в горнице Осокиных, удивленно воскликнул: