Борис Хмельницкий - Убить Каина. Хроники 18-го века

Иоанн вздохнул, посыпал песком запись, умылся в тазу, утерся и лег на полати. Но сон не шел. Опять и опять переживал он случившееся в трактире; видел белое от гнева лицо Семена, веселье в глазах Авдея, слышал клич Ваньки. Нельзя было к ночи поминать сатану, будь он проклят!..

Свеча догорела и погасла. Полная тьма окутала келью. Иоанн стал беззвучно молиться и вдруг понял, что идет ночью вдоль высокой крепостной стены. Земля под ногами пружинила. На гребне стены сидели вороны. Он шел мимо арки. Тьма за аркой казалась густой и плотной. И в той тьме мелькали прозрачные силуэты людей, тянуло жаром и серным духом. Вороны слетели со стен и клевали головы силуэтов. Ему стало жутко, и он побежал. Он мчался, что было сил. На бегу стал задыхаться, рванулся изо всех сил… и сел на полатях.

Тяжело дыша, он разлепил веки, огляделся и постепенно осознал, где находится. За окошком кельи серел зимний рассвет.

Отец Иоанн вспомнил, что должен идти в приказ, обреченно вздохнул, поднялся с полатей, закрыл тетрадь записей и стал одеваться.

4

Начальник московского Сыскного приказа князь Юрьев проснулся почти в полдень. На душе было муторно из-за вчерашнего проигрыша в вист. Проиграл он генералу от инфантерии Рябинкину все наличные деньги и четыреста душ крепостных с землей.

Князь встал с кровати, босой подошел к окну, выглянул. У парадного подъезда стояли запряженные сани. Возле саней топтался кучер, ждал князя, чтобы ехать в приказ.

Полгода назад князь жил в Петербурге и служил помощником Ушакова, могущественного хозяина Тайной канцелярии сыскных дел. По долгу службы часто бывал при дворе. Веселая была жизнь, заполненная дворцовыми интригами, женщинами, картами и балами. Живи, наслаждайся. Так нет, угораздило его завести роман с фрейлиной императрицы, замужней баронессой Викланд. Барон об этом узнал и вызвал князя на дуэль. Дрались на шпагах. Юрьев проткнул барону руку. Слух о дуэли дошел до Анны Иоанновны. И императрица, не терпящая дуэлей, отлучила князя от дворца.

– Боюсь, князь, что ваше имение захиреет без хозяйского глаза, – сказала. – Поезжайте, проследите там за порядком.

Так бы и помирать князю от скуки в своем имении, в сорока верстах от Твери, если бы не защита всесильного Ушакова. Спас он своего помощника от прозябания в глуши, отправил в Москву, возглавлять Сыскной приказ. За полгода князь в Москве обустроился, завел знакомства, стал бывать на ассамблеях, где сдружился с таким же, как он, ловеласом, боярином Мятлевым, и присмотрел себе новую пассию – вдовую графиню Волкову.

И тут вспомнил князь, что у Волковой скоро день ангела и нужно подумать о подарке. Но о каком подарке может идти речь, когда денег нет ни шиша?.. «Что ж, попрошу у Мятлева в долг, – решил князь. – Потом из жалованья потихоньку верну».

А на душе стало еще муторней.

Выпив для настроения две рюмки анисовой, князь оделся, вышел из дома и уселся в сани. И сани в пять минут домчали его до Лубянки.

В служебной комнате перед следователем Белых стояли два мужика и баба. В углу за конторкой сидел монах и что-то писал. За спиной монаха маячил полицейский Прохор.

Увидев князя, Белых и полицейский вытянулись в струнку. Белых почтительно доложил:

– Проводим следствие, ваше сиятельство. Вчера в трактире крепостной боярина Мятлева конюх Авдей ругал генерал губернатора. А другой мужик и баба, трактирщица, свидетели.

Юрьев скривился: ну, что за день такой, не понедельник вроде, а полная гадость. Обвиняемый, выходит, собственность приятеля. Накажи его, тот может обидеться и денег в долг отказать. С другой стороны, если хода делу не дать, и дойдет до Юсупова, возмутится тогда губернатор. А поссориться с губернатором, да к тому ж приятелем герцога Бирона… Вот и напрягайся, думай, как поступить, чтобы не задеть чувств и того, и другого. Ох, и сложная у тебя жизнь, князь. И для здоровья вредная.

– А монах что тут делает? – спросил князь, чтобы не молчать, сказать хоть что-то.

– Так писец же. Из Чудова монастыря, – доложил Белых.

– Помилуйте, ваше сиятельство!.. – Трактирщица бросилась в ноги к Юрьеву. – Ну, какая же я свидетельница; я знать ничего не знаю! Сную весь день от столов к стойке, от стойки к столам, за полушку спину гну, тут разве что толком услышишь? Да если б я такое слыхала, я бы своими руками паразиту шею свернула!..

Бабий визг штопором вкрутился в уши князя. Сразу разболелась голова.

– Пошла вон!– прорычал князь. – Вон!..

Трактирщица мигом вскочила и умчалась со скоростью скаковой кобылы, только юбки в дверях мелькнули.