Константин Петришин - Битва за ясли господни

– Ваша светлость, – обратился к князю Андронникову подполковник Циммерман, – нельзя допускать, чтобы турки закрепились на высотах!

– Вы правы, – согласился тот. – Пока войска воодушевлены успехом, надо атаковать. О!.. И Кабулова я вижу! Прекрасно!

…Стянутыми к высотам батальонами князь Андроников поручил командовать генералу Бруннеру.

Подполковник Циммерман попросил у князя Андроникова разрешения сходить в бой во главе передовой цепи стрелков.

Князь Андроников согласился.

Однако турки стали покидать высоты, как только выстроенные колонны русских батальонов с конницей на флангах двинулись на них.

К князю Андроникову на разгоряченном коне подскакал начальник гурийского конного отряда милиции князь Кобулев.

– Разрешите догнать турок? – попросил он.

– Не возражаю, – ответил Андроников и добавил: – Только вместе с казаками.

…Было около 12 часов, когда генерал Бруннер доложил князю Андроникову о том, что неприятель отступает, однако часть его войск все же закрепилась на высотах в пяти верстах от селения Памач.

– Сколько их? – спросил князь Андроников.

– Не более трех батальонов. Будем атаковать?

Князь Андроников на мгновение задумался.

– Будем, – решил он. – Где подполковник Циммерман?

– Мне сдается, ваша светлость, он уже там…

– Ну и хорошо. Отдайте приказ атаковать и гнать их до самой границы.

…Ночью выпал обильный снег. Дороги, горный хребет, соседние высоты и крыши домов – все покрылось пушистым белям саваном.

Дремотно-сонная загустелая тишина окутала серую глыбу крепости и только изредка голоса разводящих, меняющих караулы, нарушали этот хрупкий покой.

…Утром подполковник Циммерман положил на стол перед князем Андрониковым доклад о результатах боя. В нем значилось, что у турок отбито 11 орудий, 9 зарядных ящиков, две фуры со снарядами, 5 знамен и два артиллерийских склада с зарядами, патронами и бочонком с порохом.

Захвачен также был и турецкий лагерь с канцелярией командующего турецкими войсками Али-паши.

– … Я не стал писать о захваченных складах с мукой, ячменем и прочим, а также табуне лошадей. Полагаю это не столь важно… – сказал подполковник Циммерман.

– Но почему же? Для нас все важно, – поправил его князь Андроников. – Надо думать с таким запасом они собирались после захвата крепости идти дальше. Потери наши подсчитали?

– Да, ваша светлость. Убито 3 офицера, 48 нижних чинов и 29 милиционеров. Ранены генерал Фрейтаг, ему оторвало пулей палец на левой руке, и генерал Ковалевский получил ранение в предплечье. Также ранено 2 штаб-офицера, 2 обер-офицера, 193 нижних чинов и 48 милиционеров. Всего наши потери вместе с контуженными составляют около пятисот человек.

И подполковник Циммерман выжидающе посмотрел на князя Андроникова.

Тот поднялся из-за стола и молча заходил по комнате, которая служила ему и кабинетом и местом отдыха.

– Слава тебе, господи, – наконец произнес он. – Ангел хранитель был на нашей стороне. Для такой победы, которую мы одержали, это оправданные жертвы. – Потом остановился перед подполковником Циммеманом и поинтересовался: – А что у них?

– Пока трудно сказать, ваша светлость. Ночью выпал снег. Вчера было подобрано около тысячи раненых. Тех, кто в состоянии выжить, забрали местные жители… В плен взято 720 человек. Но в крепости держать их нельзя…

– Отпустите их, – неожиданно сказал князь Андроников. – Я думаю, после этого они разбредутся по своим горам, где их даже с собаками не сыщешь.

5

…Князь Воронцов дважды перечитывал Указ его императорского величества государя Николая I, полученный телеграфом, о награждении ахалцыхских героев и смахнул с глаз невольно набежавшую слезу благодарности. Милость его величества было щедрой.

Государь наградил князя Андроникова орденом святого Георгия 3-й степени, генералов Бруннера и Фрейтага орденами святого Станислава 1-й степени, подполковника Циммермана и штаб-капитана Пасальского орденами святого Георгия 4-й степени.

Нижним чинам государь соизволил выдать по десять военных Орденов на роту, батарею, эскадрон и сотню. И всем по рублю серебром.

Этим же Указом его величество пожаловал батальонам Брестского и Белостокского пехотных и Виленского егерского полков Георгиевские знамена.

В честь победы при Ахалцыхе в Тифлисе во дворце наместника был дан праздничный обед для местной знати.

За минуту до начала обеда князь Воронцов подозвал к себе генерал-адъютанта Барятинского и, глядя куда-то выше его головы, спросил: