С. Терсанов - Окруженцы. Киевский котел. Военно-исторический роман

– Хутор Авраменко, – подсказал Колобков. – Ни немцев, ни наших войск еще не было. Бабы говорят, на той стороне, за рекой, много танков, мотоциклов, грузовиков и артиллерии. Простой пехоты не видели.

Как быстро продвигалась на восток линия фронта! Как ее догнать этой маленькой пешей группе, мечущейся по бездорожью в поисках участка внутреннего фронта окружения, быстро сужающегося кольца? Где оно теперь, это огненное кольцо? Может, где-то совсем рядом…

К Волжанову трусцой подбежал ординарец Квитко.

– Товарыш лейтенант, зъижьтэ трошки хвасоли, – сказал он и высыпал в карман Волжанова горсть сырых бобов.

Волжанов взял несколько штук в рот, разжевал и сразу почувствовал во рту отвратительно терпкую горечь.

– Где вы взяли эти бобы. Николай Филиппович?

– Те Колобок назбырав, Такэ бачу че та пронырлывэ хлопья!

– А сам-то он их ест?

– А то як же, ест!

– Ты слышишь, Люда? Человек того – с наперсток, а какая душа! Ценой большого риска и унижения насобирал он для группы мешок хлеба, а сам ест эту сырую мерзость! Волжанов ускорил шаг, увлекая вперед и девушку. Догнав командира и комиссара, он рассказал им об этом и угостил фасолью. Комиссар Додатко, несший на плече «нищенскую суму» Колобкова, достал из нее ломтик хлеба и подозвал к себе разведчика.

– Приказываю тебе, боец Колобков, съесть этот хлеб при мне…

– Товарищ старший политрук, это же для раненых… Я собирал для раненых…

– Отставить разговоры, боец Колобков! Ешь при мне! Идя рядом с комиссаром, Колобков начал отщипывать

от ломтика крохи.

– Товарищ старший политрук, – заговорил он робко, – Я очень маленький, для меня этого хлеба будет многовато… Разрешите поделиться с ефрейтором Мурманцевым… Он такой великан, а давно ничего не ел.

– Разрешаю угостить его вот этим куском. – комиссар достал из «нищенской сумы» Колобкова еще один ломоть и сунул его в руку разведчика…

В самой глубине леса Шевченко остановился и выслал вперед неутомимого разведчика. А весь лес вдруг начал что-то нашептывать листьями. Прислушавшись к этому шепоту Шевченко не сразу понял, в чем дело.

– Дождик пошел, – сказал Гнедич.

– Да. Только его нам и не хватало! – Шевченко на ощупь приподнял жене воротник пиджака, и быстро пошел вперед.

Сначала тихий и редкий, дождь вскоре превратился в сплошные потоки, лившиеся из прохудившегося осеннего неба. У кого была плащ-палатка, тот старался прикрыть ее концами побольше своих товарищей. Но неприкрытых оказалось много. Они в душе очень пожалели, что бросили металлическую каску, и старательно прикрывали голову, насквозь промокшей пилоткой. Быстро развезло дорогу. Непослушные ноги разъезжались в стороны, жирная черноземная грязь налипала на них, мешая людям двигаться вперед. А вода, как будто процеживаемая сквозь крупное решето, все лилась и лилась с неба… В полночь по размокшему картофельному полю они обошли и хутор Авраменко. Вернувшись в группу, Цыбулька доложил командиру результаты разведки и добавил:

– Мабуть, в районному центри есть переправа.

– Хорошо. Пойдемте, товарищи, в районный центр! – сказал командир и снова выслал вперед Колобкова.

Саша сразу же исчез в перекошенных сетях дождя. Вскоре, у самой крайней хаты следующего села, он доложил, что это и есть райцентр, что немцев в нем нет и наших войск – тоже. Когда вошли в хату, заспанная худощавая женщина с аккуратным пробором черных волос, стыдливо засуетилась и нырнула в горницу. Потом она вышла оттуда уже в юбке, но без кофты.

– Ой, яки ж вы мокрисэньки, соколыкы мои! – воскликнула она.

– Яке сыло, кума? – спросил комиссар Додатко, глядя на свои мокрые сапоги и быстро увлажнявшийся под ними земляной пол.

– Оржыця – наше сэло, – ответила хозяйка.

– Оржица, сказали вы? – переспросил Шевченко.

– Та знамо, Оржыця…

– А немцы у вас были?

– Гэрманци и сэйчас за ричкою… Чогось до нас не заходють.

– А наши войска не отступали от Днепра?

– По дви та по пьять машин проскакувалы, алэ вийска… Ще не йшлы.

– Так и есть, товарищи, – сказал Шевченко, расстегивая шинель, – Двадцать шестой тоже предстоит пробиваться. Ну что ж, подождем ее здесь. – Приказав Волжанову выставить посты, он разрешил группе спать.

Измученные, промокшие, грязные и голодные, люди сразу же повалились на внесенные в хату охапки мягкой просяной соломы и душистого степного сена. Большинство из них совершенно равнодушно услышали это ничем не примечательное название одного из многих, пройденных ими, сел Украины – Оржица. Они еще не знали, какое тяжелое испытание ожидало их в этом тихом, приютившемся в болотистом междуречье селе.