С. Терсанов - Окруженцы. Киевский котел. Военно-исторический роман

– Посмотрите, товарищи, что получается, – сказал Шевченко, когда все они склонились над картой, – противник решил разрубить войска фронта и уничтожать их по частям. Двадцать шестую армию, которая держала оборону по Днепру южнее Киева, изолирует от нашей тридцать седьмой и от всех войск севернее Киева. Это очень понятно… Ну, а мы – где? А мы чуть-чуть не угодили под топор… Мы оказались на маршруте танкового тарана… Хорошо, что вовремя сошли с дороги… Что будем делать, товарищи командиры? С минуту длилось молчание. Первым его прервал комиссар:

– Если нет шансов проскочить на восток здесь, то надо взять еще южнее. Может, удастся встретить части двадцать шестой.

Двое суток шла группа Шевченко по бездорожью, обходя не только большие села, но и мелкие хутора, занятые противником. Однако в тех случаях, когда разведчики доносили о малочисленности гарнизона в населенном пункте, Шевченко принимал решение атаковать. Такие атаки были внезапными и почти бесшумными. Фашисты уничтожались все до единого. Эти скоротечные схватки с ненавистным врагом поднимали дух бойцов, пополняли запасы трофейных патронов и продовольствия, укрепляли веру в успешный выход из вражеского окружения. Привалов для отдыха Шевченко не давал. Только в те небольшие промежутки времени, когда нужно было группе залечь на дне балки, а командиру изучить обстановку перед броском в следующую балку или лощину, люди валились на землю, поднимали ноги кверху и отдыхали. К тому скудному пайку, который выдавался комиссаром, люди добавляли сырые початки перезревшей кукурузы с неубранных полей. С тошнотой и отвращением разжевывали они брызжущие сладкой молочной жидкостью зерна. Однако ни голод, ни физическую усталость нельзя было даже отдаленно сравнить с тем моральным изнеможением, которое чувствовали люди небольшой группы Шевченко, метавшейся в поисках выхода из западни. В самом деле, легко ли прятаться в оврагах и балках, избегать дорог, обходить населенные пункты, украдкой перебегать или переползать открытые участки поля – и все это на своей, на советской земле, хозяином которой ты привык сознавать себя с самого детства. Это очень тяжело – понимать, что у твоего народа надежда только на тебя, а ты ничего не можешь сделать, чтобы оправдать эту надежду! Шевченко остановил свою группу на дне вымытого вешними водами оврага, выставил охранение и направил двух бойцов за разведчиками. Холодна и неприятна осенняя ночь под открытым небом. Но как она была желанна для людей, которые каждую минуту дневного времени рисковали быть обнаруженными противником и уничтоженными в неравной схватке! Натянутые за день нервы под покровом спасительной ночи сразу ослабли, уставшие мускулы обмякли, наслаждаясь отдыхом

Итак, товарищи, – сказал Шевченко, стоя среди лежавших вповалку бойцов, – мы с вами дошли до обреза моей карты. Дальше пойдем вслепую… Теперь вся надежда наша на проводника нашего – Цыбульку…

– Вся надежда на тебя, Цыбулька, – сказал он. – Карта кончилась, а звезд на небе, похоже, и сегодня не будет: вон как заволокло тучами.

– Так это дуже просто, товарыш подполковник. Скажить тилько, куда направлять оглобли, – чи на юг, чи на восток… Нэ по зиркам, а по сэлам довэду куда хочэтэ.

– На юго-восток надо, товарищ Цыбулька.

– На юго-восток? Хвылыночку, товарищ подполковник, сейчас я помозгую… Спэрэду у нас нэ далеко – Зарожье. Мы з Людою в ему уже были… А дале будет хутор Авраменко, а там спросим…

– В Зарожье нет немцев?

– Ни наших, ни хвашистив нэмае. Селяне кажуть, шо германци за ричкою Оржицэю…

– Денис Петрович, вы харьковчанин. А речку эту, Оржицу, случайно не знаете? На Харьковщине нет такой?

– Нет, это, кажется, приток Сулы на Полтавщине. Здесь я не бывал.

– Форсирования ее не избежать, но вот где форсировать? Эх, карта! Почему она не кончилась после Оржицы?

Шевченко вызвал Колобкова.– Ты, Саша, устал не меньше других, но… Ничего не поделаешь, придется тебе сбегать еще в этом направлении, вперед. – Иван Михайлович указал в сторону села Зарожье. – В первом селе Цыбулька с Людой были, немцев в нем нет. А вот дальше…

Ночь навалилась необыкновенно темная, и удивительно тихая. Долго не возвращался разведчик Колобков. Только в полночь, никем не замеченный, вошел он в овраг и, стараясь не разбудить по-фронтовому чутко спавших бойцов и командиров, склонился над подполковником Шевченко:

– Товарищ подполковник, проснитесь!

– Это ты, Колобков? – спросил Шевченко, не поднимаясь с согретого телом участка земли, – Что там, в хуторе… Как его?