Антония Байетт - Детская книга

Катарина зажгла свечи, ради такого случая поставленные в серебряные подсвечники.

Филип сидел в конце стола в инвалидной коляске, поддерживающей ногу. Рядом с ним – Дороти, напротив нее – Вольфганг. Чарльз – Карл сидел рядом с Элси, их руки соприкасались. Катарина смотрела, как ее дочь смотрит на Вольфганга Штерна. За время войны Гризельда стала сосредоточенной, деловитой, похожей на старую деву. Катарина почти смирилась с мыслью, что дочь замурует себя в колледже. Сейчас сосредоточенное лицо Гризельды словно рассыпалось на части, на нем читался голод, какого Катарина никогда не видела. Катарина спросила Вольфганга по-немецки, обратившись к нему на «ты», не хочет ли он еще супа. Вольфганг улыбнулся, мрачное лицо слегка оживилось. Катарина подлила супу своему хрупкому, костлявому сыну и его жене, жадно и боязливо наблюдавшей за ним. Она подлила супу и Гедде, усталой, но почти довольной, – она весь день работала, принося людям пользу, – и Энн, которая в последнее время привязалась к Гедде. Она подлила супу и Дороти, а та поделилась с Филипом, который сказал, что суп восхитителен. Изящные клецки плавали под золотистой поверхностью, покрытой вуалью тонко рубленной петрушки, которая качалась и завихрялась водоворотиками. Пар поднимался вслед дыму свечей, и все лица казались мягче в дрожащем свете.

Этот роман многим обязан множеству людей, которые рассказывали и показывали мне разное, делились со мной знаниями. Авторы всегда благодарят своих терпеливых супругов в самом конце, но я хочу поблагодарить своего мужа, Питера Даффи, в первую очередь. Он показал мне южную Англию, возил меня в самые неожиданные места, делился со мной своими глубокими познаниями о Первой мировой войне и своими книгами. Он выяснял факты о расстояниях, способах передвижения, зданиях и искал (и находил) у меня ошибки. Кроме того, он был терпелив.

Я многим обязана Мэриан Кэмпбелл: она показала мне серебро и золото в коллекциях Музея Виктории и Альберта и догадалась, что мне нужен будет Глостерский канделябр. Она также показала мне подвал музея и хранящиеся там сокровища. Рейно Лифкес познакомил меня с отделом керамики, в том числе с работами Палисси и ранними майоликами. Сосуд в руках ощущается совершенно по-иному, чем сосуд за стеклом. Фиона Маккарти послала мне свой экземпляр книги Энтони Бертона «Видение и случайность», посвященной истории Музея. Я поняла, что мне нужен собственный экземпляр этой книги, и купила его. Ее труды об Уильяме Моррисе также были мне чрезвычайно полезны. Я благодарна сэру Кристоферу Фрейлингу, который послал мне книги о Королевском колледже искусств и беседовал со мной об этом колледже.

Моя дочь Антония Байетт в бытность свою директором Женской библиотеки помогала мне с историей женского суфражизма и представила меня Энн Саммерс и Дженниан Геддес, которые щедро снабдили меня завораживающе интересной и чрезвычайно полезной информацией о женщинах в медицине в эпоху, к которой относится действие моего романа.

Эдмунд де Вааль пригласил меня к себе в студию и позволил погрузить руки в колеблющийся глиняный горшок. Он также снабжал меня книгами и рекомендациями по чтению других книг, и я ему чрезвычайно обязана. Мне также помогала Мэри Вондраух, чья книга по обливной керамике, мало того что чрезвычайно интересная, была к тому же полна технических сведений и замечательных терминов.

Мой друг и переводчик Мелани Вальц, жительница Мюнхена, показала мне город и сводила меня в музей марионеток – и вообще много лет водила повсюду и делилась обширными познаниями об искусстве и жизни Германии и Баварии. Без нее эта книга не была бы написана. Я также благодарна профессору Мартину Миддеке, который сводил меня в Аугсбургский музей марионеток, Деборе Холмс и Ингрид Шрам, которые водили меня смотреть коллекцию Тешнера в Австрийском театральном музее Вены и в Музей прикладных искусств в том же городе, где я многое и с огромным удовольствием почерпнула у доктора Райнальда Франца. И еще я хотела бы поблагодарить Дмитрия Псурцева и Виктора Ланчикова за помощь во всем, что связано с Россией.

Доктор Джиллиан Сазерлэнд поделилась со мной своими познаниями по истории женщин в Кембридже, в том числе историей Ньюнэм-колледжа, и опять-таки прислала мне книги. Я очень благодарна. Профессор Макс Сондерс помог мне с Россетти и анархистами. Его труды по этому периоду информативны и элегантны.