Олег Яковлев - Всей землёй володеть

Княжич с неослабным вниманием слушал слова воеводы. Когда же въехали они в детинец и оказались у собора Святой Софии, юный Владимир аж застыл в изумлении.

Что чувствует человек, когда впервые прикасается к прекрасному, неведомому ему ранее творению человеческих рук?

С замиранием сердца и едва скрываемым восхищением смотрел Владимир на золотые кресты и крытые свинцом купола собора Софии, которые величественно возвышались на голубом фоне чисто вымытого неба. И раньше слышал он от отца и воеводы о неписанной красе главного храма Руси, но увиденное превзошло все ожидания юного княжича. Выложенный из кирпича, скреплённого розовой цемянкой, собор поражал яркими красками, какой-то особой нарядностью, завораживал, была в его многоглавии, в высоких апсидах [162] Апсида – в церковной архитектуре алтарный выступ полукруглой или прямоугольной формы, имеющий собственное перекрытие. и толстых мощных барабанах [163] Барабан (в архитектуре) – опирающаяся на своды цилиндрическая или многогранная верхняя часть здания, служащая основанием купола. Барабан характерен для купольных церквей. , наряду с величием, некая плавность, непринуждённость, лёгкость; он, будто хрупкий и невесомый, стелился, растекался по земле.

– Вот оно – творенье зодчих! – воскликнул воевода Иван.

И его, привыкшего ко многому и повидавшего в жизни всякого, восхищало это великолепное строение. Каждый раз, как случалось бывать Ивану в Киеве, он неизменно останавливался у врат собора, запрокидывал вверх голову, смотрел и никак не мог насмотреться и надивиться неповторимой, даже сказочной, его красотой.

Не только София – весь стольный град поразил Владимира своей пышностью, многолюдьем, оживленьем, необычными для Переяславля. Внизу, на Подоле, неподалёку от пристани, где шёл торг, у княжича аж зазвенело в ушах от многоголосого шума.

Привлекла взор юного отрока и Десятинная церковь, построенная ещё при Владимире Святославиче. Этот каменный храм, хоть и не блистал так, как София, но тоже был по-своему красив. Верхов же на Десятинной было столько, что Владимир, как ни пытался, не мог разглядеть и сосчитать все – глаза ему слепили яркие солнечные лучи, отражающиеся от свинцовых глав и золотых крестов.

Вызвали восхищение Владимира и просторные княжеские хоромы. На двух строгих высоких башнях, пристроенных к двухъярусному каменному дворцу, реяли голубые стяги с крылатыми архангелами. Стены дворца и башен украшала затейливая резьба. Владимир с любопытством разглядывал сказочных зверей и птиц. Вот размахивает крыльями Алконост – птица радости и счастья, а рядом зловеще чистит клювом перья мрачный Сирин – птица печали и скорби. Чуть повыше княжич увидел большого медведя, который, стоя на задних лапах, жадно пил из бочки мёд. Здесь же искусно вырезаны были туры, волки, соболя и другая живность, а наверху, под самой крышей, красовался родовой княжеский герб – сокол с широко распростёртыми крыльями.

…Сведав о приезде Владимира, в тереме засуетилась челядь. Навстречу им на крыльцо выбежал высокий и полный человек в аксамитовой ромейской хламиде [164] Хламида – длинный плащ. . Круглое оплывшее жиром и лоснящееся от пота лицо его озаряла ласковая улыбка.

«Стрый», – понял Владимир, окинув незнакомца пристальным взглядом.

– Ну здрав будь, сыновец [165] Сыновец – племянник со стороны брата. ! – обнял его Изяслав. – Ишь, вырос-то как. И не признать тя. Совсем малым тя зрел. На отца похож становишься. Ты вот что, ты давай-ка покуда отдохни с дороги. Ступай, сопровожу тя в покои.

Взяв племянника за руку, великий князь потащил его за собой в хоромы, приговаривая:

– Отца твово, Всеволода, паче прочих люблю я за ум, за норов его. Ну вот, тут и жить будешь, – указал он на просторную светлицу с окнами в сад. – Велю тотчас челяди рухлядишку [166] Рухлядь – вещи, необязательно старые. твою, бельё принести.

Шедший следом воевода Иван шепнул что-то Изяславу на ухо. Великий князь насторожился, нахмурился и, вмиг забыв про племянника, вышел вместе с воеводой из покоя. Владимир остался в светлице один.

Княжич осмотрелся, выглянул в окно. Роскошный княжеский сад, утопающий в зелени, окружён был забором, за которым виднелась широкая пыльная дорога. По ней взад-вперёд сновали всадники и телеги, гружённые спелыми грушами, яблоками, сливами.

В саду росли высокие яблони, на ветвях которых заманчиво блестели налитые соком красные и жёлтые плоды.