Юрий Торубаров - Западный поход

Когда они прошли за ворота, князь остановился и оглядел двор:

– Бедновато! – произнес князь. – Деньгу, наверное, в кубышку прятал.

Сказав, посмотрел на Кочеву. И… не узнал его. Таким осуждающим взглядом тот смотрел на князя, что хоть сквозь землю провалиться.

– Ты че, боярин? Я знаю, отец ему хорошо платил.

– Хорошо платил, – грубо ответил, даже дерзко, боярин, – а знаешь ли ты, князь, куды он пускал эту деньгу?

Князь даже оторопел:

– Куды?

– А туды! Ты прости меня, великий князь. Но знай. Свои деньги, да светлая ему память, он отдавал… Орде!

– Орде?

– Орде! – с вызовом повторил боярин. – Спасая этим Московию от бед.

– Это как? – спросил князь не без удивления.

– А так! Стоило какому-нибудь обиженному мурзишке шепнуть что-то на ухо хану, того и гляди, войско пошлет.

– Но Калита-то давал.

– Давал, давал… Но… уж больно Орда ненасытна.

– И он… свои… Почему?

– Да потому, князь, че он любил свою землю, любил свойво князя!

– Ведь вот какой человек. А ты живешь рядом, а не видишь.

– А потому, князь, что он русский. А мы, русские, все такие!

Князь посмотрел на Кочеву и, опустив голову, пошел дальше.

Повстречав Ивана Акинфовича, он подозвал его и попросил:

– Пошли самого шустрого за Борькой Семеновым, пущай бежит ко мне!

Борис Семенов, сборщик податей и казначей, примчался к князю в одной овчинной безрукавке, в летнем колпаке на голове. Видать, так торопился, что схватил то, что попало под руку.

– Слушаю, великий князь! – переведя дыхание, промолвил он, наклоняясь в поклоне.

– Выдай Миняевой боярыне триста рублев.

– Триста?! – Борис в ужасе отступил с дороги и провалился по пояс в снег.

– Да, триста! – громко, ясно произнес князь и пошел вперед.

Семенов взглянул на боярина. Кочева радостно подмигнул ему и шепнул:

– Я же дам еще пятьдесят! Ступай! – и толкнул его в плечо.

Придя к себе, князь долго не мог успокоиться. «Оказывается, какие есть люди! Да-а… Вот такой, пожалуй, и Пожар… Снаряжу-ка я к нему посланца», – решил Симеон.

Добраться до Пожар при такой дороге, вернее, ее отсутствии, посланцу потребовалось более десяти дней. Не давая посланцу отдыха, через пару часов небольшой отряд, человек семь, во главе с Пожарским мчался во Владимир, чтоб через него держать путь на Москву.

Когда Пожарский появился перед великим князем, тот не скрыл своего удивления:

– Уже… – только и мог он произнести, по-товарищески обнимая Андрея Федоровича.

– Слушаю тебя, вели…

– Ну-у! – развел руками Симеон.

Пожарский виновато улыбнулся:

– Поотвык, – произнес он и повторил: – Слушаю тебя, князь!

Тот все ему рассказал.

– Симеон. – Андрей назвал его по имени, чем вызвал добрую улыбку на лице великого князя. – Я пойду Доном, на чайках. Для этого надо, чтобы прошел лед.

– Ты думаешь, так быстрей? – склонив голову, спросил князь Симеон.

– Не думаю. Знаю! – ответил уверенно Андрей.

– Понятно! – Симеон прищурил глаза, глядя в пол. – Ждем весны! – поднял он голову.

– Приходится, – сожалея, произнес Пожарский, – зато надежно. Почти надежно! – поправился он.

Симеон вопросительно посмотрел на него.

– Все, князь, в руках Божьих. Это – дорога. Всяко может случиться, – проговорил Пожарский.

– Не дай Бог! – Симеон посмотрел на икону и осенил себя крестом.

Пожарский понял, что князь хочет приблизить этот срок. И он вполне его понимал, вспоминая, как хороша была Мария.

– Симеон, – заговорил Пожарский, – как только зажурчат ручьи, через десяток дней мы будем на месте и сразу начнем готовиться. Только…

Но Симеон не дал ему договорить, поняв, что тот хотел сказать:

– Они предупреждены мной, так что не беспокойся.

Провожая его до двери, на пороге Симеон придержал гостя за кафтан:

– Ты прости меня, Андрей, что я вырвал тебя из родного гнезда.

– Князь… – Пожарский приложил руку к сердцу. – Служение тебе, моей родной земле я считаю за счастье. И я рад, что повстречался с тобой. А за дело ты не беспокойся.

Симеон вдруг рассмеялся. Брови Пожарского поднялись.

– Да это я представил твою прелестную Дарьюшку, как она ругает меня.

– Князь… – Голос Пожарского серьезен. – Моя жена и я очень любим свою землю и рады, что можем служить тому, кто бережет и преумножает ее славу. Тебе, великий князь.

Князь еще раз обнял его.

Пронесшаяся метелица дел наделала. В некоторых местах столько навалило снегу, что лошади порой увязали по грудь. Выбиваясь из сил, старались вырваться из такого необычайного плена. В такую переделку попал новгородский Андрей со своими воинами. Друг посадника очень хотел угодить ему, втайне надеясь, что тот поможет ему занять место посадника в одном из концов, даже не мечтая о том, чтобы стать главным.