Леонид Шувалов - Суд праведный

– Белов! Открывай!

Анисим не шелохнулся.

– А ну, навались! – под напором мужиков дверь затрещала.

– Открой, Петька, – хмуро проронил Анисим, опуская на пол большие босые ноги.

Пётр в смятении замешкался, но отодвинул всё же засов.

В избу ввалились мужики, урядник. За ними неторопливо вошел становой пристав, с иронией, но и с угрозой заметив:

– Начальство слушаться надо, голубчик… Да и вставать на ноги следует, когда полицейский чин с тобой беседует…

Урядник Саломатов, свирепо выпучив глаза, сгреб Анисима за нательную рубаху:

– Встать!

Анисим усмехнулся.

Свободной рукой урядник отвесил ему изрядную оплеуху. Белов недоумевающе уставился на него:

– Пошто бьешь-то?

– Убивец! – выругался урядник и занес руку для нового удара, но был остановлен жестом Збитнева.

– Не ожидал я от тебя, братец Белов… – почти благодушно проговорил становой. – Не ожидал… Говорили про тебя, что упрямец, всё одно такого не ожидал… Если уж натворил, Белов, будь любезен ответ держать.

Анисим насупленно посмотрел на него:

– Не пойму, о чем вы?

– Не понимает он! – замахнулся было Саломатов, но рядом вдруг оказался Пётр, повис у него на руке, яростно, не по годам, прошипел:

– Не смей!

Урядник отбросил Петра, а подоспевшие мужики-стражники прижали парня к печи так, что он только головой трясти мог да глазами сверкать.

– Утихни, паря, – удерживая Петра, шепнул ему Лука Сысоев, опасливо оглянулся, продолжил шепотом: – Отец твой, похоже, Кунгурова старика ночью уханькал… Так что полегче ты, не гневи станового. Мало ли там что…

Как ни тихо шептал это Лука, Татьяна слова его услышала. Спрыгнула с полатей, никто и удержать не успел, кинулась отцу в ноги, замерла в испуге, вскрикнула громко:

– Зачем?! Папаня, зачем!

Анисим горестно взглянул на нее:

– Отыдь!

– Зачем? – повторила Татьяна.

– Туда ему и дорога, козлу старому! – зло выдавил Анисим.

Пристав нахмурился:

– Что-то ты вдруг разговорился, Белов… – и кивнул строго: – Урядник! Уведите задержанного!

Когда изба опустела, Татьяна, рыдая, бросилась к брату:

– Из-за меня всё… Из-за меня…

Пётр промолчал, лишь крепко сжал кулаки и скрипнул зубами.

Чуть приотстав от мужиков, ведущих Анисима Белова, становой пристав подошел к Симантовскому, ожидающему его у прясла. Улыбнувшись, поинтересовался:

– Удовлетворили любопытство, Николай Николаевич?

Не обращая внимания на иронию в голосе Збитнева, Симантовский вынул руку из кармана пальто, указал на рассыпавшиеся жерди прясла:

– Обратите внимание, колышек-то отсутствует…

Цепким взглядом Збитнев осмотрел отверстие в снегу, окликнул урядника:

– Фёдор Донатович! – а когда тот оглянулся, добавил: – Принеси-ка сюда орудие убийства!

– Слушаю, ваше благородие!

Приказав мужикам ждать, урядник бегом ринулся исполнять просьбу начальства.

– Примерим-с… – проговорил Збитнев, аккуратно опуская острый конец кола в ямку возле жердей.

– Как тут и был, ваше благородие! – поспешил сообщить урядник, заинтересованно следивший за действиями начальника. – Как тут и был!

Учитель Симантовский стоял молча, удовлетворенная улыбка блуждала на его сухом лице. Збитнев поднял голову:

– Хороший у вас глаз, Николай Николаевич! Не ваш бы язык, могли бы пользу государству приносить.

Симантовский усмехнулся не очень весело:

– Пытался в молодости, да оказалось – кишка тонка. Ну а сейчас от меня и вовсе один вред.

– Это как так? – густые, заиндевевшие брови станового вздернулись вопросительно.

– Существующему строю пользы не приношу…

Становой хмыкнул, насмешливым взглядом смерил учителя:

– Успокойтесь, милейший Николай Николаевич, вреда от вас тоже не много.

– И то верно, – развел руками Симантовский. – Ваша правда… ваша…

Урядник, ничего не понимающий в этой пикировке, вытянулся перед начальником, выпячивая крутую грудь:

– Разрешите идти, ваше благородие?

– Ступай, братец, – снисходительно махнул рукой Збитнев. – Проследи, чтобы убивца правильно устроили…

– Незамедлительно сделаю! – гаркнул Саломатов.

– Вот и славно… – отозвался Збитнев. – А мы с господином учителем позавтракаем, а затем и я делом займусь…

Закончив допрос работника Кунгуровых Дмитрия Штукина и глядя, как тот, прихрамывая, покидает кабинет, становой пристав, отдуваясь, откинулся на высокую спинку массивного кресла, вынул из ящика стола приятно оттягивающий руку золотой портсигар – подарок торгующего крестьянина Зыкова, продул заботливо набитую руками супруги папиросу и, закурив, выпустил вверх узкую струю дыма. Еще раз перебрав в уме показания время от времени подвывающей старухи Кунгуровой, виновато-робкие ответы Татьяны Беловой и упрямые, злые фразы ее брата, Збитнев поморщился.