Николай Тобош - Манас. Возрождение. Книга вторая

Нескара вызвал к себе помощника.

– Приведи ко мне того старца, – приказал ему Нескара, – который говорит по-нашему.

Помощник Нескары с одним жайсаном привели пожилого человека, который еле держался на ногах. Лицо у него было в морщинах, редкая белая борода не могла скрыть глубины морщин, которые говорили об очень преклонном возрасте худого, костлявого старика. Безжизненными глазами он смотрел на Нескару, ожидая чего угодно, только не почестей от врага. Его посадили напротив Нескары.

– Сколько вам лет, отец? – спросил Нескара, стараясь быть вежливым.

– Девяносто семь лет, сынок, – ответил старец, опустив голову.

– Расскажите мне про Манаса. Кто он такой? – продолжал расспрашивать Нескара.

– Я сам его не видел, – сказал старец, – но слышал много рассказов о нем.

– Что вы слышали?

– Слышал, что он богатырь от Тенгри. Сам Тенгир ему покровительствует сивогривым волком и страшным тигром. На земле нет равных ему богатырей. Когда он в ярости один нападает на врага, говорят, что его враги теряют рассудок. Им кажется, что напали на них сотни, а то и тысячи Манасов.

– У трусов в глазах двоится, – пробормотал Нескара про себя, но сразу же повысил голос: – Где мне найти Манаса?

– Манаса тебе не одолеть, сынок, – покачал головой старец. – Возвращайся домой.

– Я тебя спросил, старик!

– Держи путь на запад, сынок. Через десять дней найдешь ты земли Ак-Талаа, где находятся пастбища Арал, Кен-Арал и Буурул-Токой. Манас владеет этими землями.

Нескара дал знак своему помощнику, чтобы увели старика. Значит, он ошибся, считая мангула Жайсонга баем Жакыпом. Через некоторое время, отхлебнув хмельного напитка шарапа из деревянной чаши, Нескара вышел из своего шатра. Солнце садилось. Оно уже переходило черту между небом и землей, оставляя за собой алое свечение. «Завтра будет очень жарко», – подумал Нескара, взглянув еще раз на закат солнца. Вдруг перед его глазами встал облик Манаса с мечом в руках. На одном его плече сидел сивогривый волк с таким видом, что вот-вот прыгнет он на Нескару и загрызет его до смерти. На другом плече сидел рычащий тигр, еще более страшный. Невольно по телу Нескары пробежала дрожь, будто он уже в пасти этого зверя. Нескара невольно закрыл глаза, чтобы не смотреть на страшное зрелище перед собой. Но зрелище переместилось внутрь головы. Нескара мотнул головой, пытаясь выбросить страшное видение, и еще раз взглянул на закат. Бледнело свечение солнца…

Утром спозаранку Нескара велел собраться в поход своему войску. Отдохнувшие от долгого пути жайсаны были веселыми и казались бодрыми, что успокаивало Нескару после ночных кошмарных сновидений. Не мог он восстановить свой сон, но помнил, что проснулся, отбивая от себя чьи-то железные руки, которые вцепились в его горло. Помощник привел его коня по кличке Чабдар, который был для него самым дорогим существом на свете. Ему захотелось обнять своего коня, и всплакнуть, и освободиться от переживаний, которые жгли все его внутренности. Еле сдерживая себя, он засунул левую ногу в стремя и застыл на месте. Со стороны перевала на западе, куда он сам собрался двинуть свое войско в поход, медленно густым строем шла конница прямо к нему, к Нескаре. Строй конницы растягивался, превращаясь в петлю вокруг лагеря, что наводило ужас не только на самого Нескару, но и на все шеститысячное войско. Нескара дал приказ держать боевой порядок, заняв круговую оборону.

Манас впервые оседлал своего Аккулу и ехал на нем впереди конницы. Рядом ехали Кутубий, Мажик и Айнакул. В руках у Айнакула развевался синий стяг кыргызов. Сзади ехали Кокче и другие джигиты дружины, которые принимали участие в сражении с жайсанами Нуукара. У всех горели глаза, у всех было приподнятое настроение. Вот для них настал час великих испытаний, о котором мечтал каждый джигит, – скрестить свой меч в битве с жайсанами Эсенкана.

Когда промежуток между войсками уменьшился до расстояния полета стрелы, Манас дал знак остановиться. Со стороны жайсанов Нескары высунулся баатыр Дан-Данг на своем горячем скакуне Уларбозе.

– Выходи, бурут, на поединок! – крикнул он от середины ровной поляны.

Словно вылитое из свинца, его тело сливалось воедино с телом скакуна под седлом. Каждое из его движений передавалось Уларбозу, который будто повторял их в своих горячих играх, и наоборот. Покрасневшие от напряжения глаза Дан-Данга сверкали огнем, метая искры в сторону врага. Рванул к нему навстречу по знаку Кутубия найманский баатыр Кунес. Он был немного ниже ростом, чем Дан-Данг, но широк в плечах, что вынуждало многих признать мощь и силу богатыря.