Светлана Бестужева-Лада - Премудрая царица. Историческая фантастика

Таким образом, простота покроя и формы компенсировалась масштабом и декором, что производило внушительное впечатление, тем более что… такая сорочка была одеждой комнатной, повседневной, и считалось неприличным показываться в ней посторонним. Поэтому для выхода из покоев надевалось верхнее платье, а рукава верхней сорочки продевалась в прорези проймы, оставляя рукава верхнего платья висящими сзади.

Понятно, что декоративному убранству рукавов верхней сорочки придавалось огромное значение. Они же всегда были на виду.

– Душегрею надень, ежели ложиться не собираешься. А то застудишься.

Господи, какие сложности!

Душегреей оказалась короткая, чуть ниже талии кофточка из рытого бархата, украшенная золотыми и серебряными нитями растительными узорами, цветами, гроздьями винограда. Край был обшит золотой бахромой.

– А онучи-то, оглашенные! – вдруг всполошилась Агафья. – Нешто царица, как девка худая, босиком будет?

После этого мне моментально обмотали ноги тонкими полосками ткани (портянками, что ли?) и надежно их закрепили.

– Ну вот, теперь можно и трапезничать, – с удовлетворением произнесла Агафья, пробудив во мне чувство голода.

И то сказать: больше суток маковой росинки во рту не было, не считая лекарского снадобья.

А лекарь оказался легок на помине. Возник в дверях, уже согнувшись в поклоне.

– Как государыня-царица, по здорову ли?

– Почти совсем здорова. Чуть-чуть голова кружится.

– Снадобье мое пила ли сегодня?

Врать мне не хотелось.

– Сегодня еще не пила. А вчера вечером меня от него враз в сон кинуло.

Лекарь удовлетворенно покачал головой.

– Так и правильно. Надобно более спать.

– Да не хочу я более спать! – решилась я на маленький бунт. – Вечером приму, перед сном.

– Но так неправильно!

– А я так хочу.

Лекарь развел руками:

– А что я государю скажу?

– Скажешь, оздоровилась царица. Почти совсем поправилась.

– Но это не будет правдой!

– Это будет правдой, – подпустила я суровости в голос. – Днем я спать более не буду.

Тяжело вздыхая, лекарь осмотрел меня, то есть пощупал пульс и обследовал язык.

– Путь будет по-вашему, государыня. Вы действительно сильно оздоровились. Но снадобье хотя бы на ночь пейте.

– На ночь выпью. А завтра в баню пойду.

Это мое заявление, похоже, сразило лекаря наповал.

– Там же жарко и душно. Не можно выдержать даже здоровому.

– Немцу, может, и не выдержать, – усмехнулась я. – А для нас, русских, баня – первое лекарство.

Как ни странно, Агафья больше не возражала. По-видимому, заявление лекаря, что я «сильно оздоровилась» все-таки произвело на нее должное впечатление.

– Вечером опять проведаю, коли дозволите.

Я милостиво кивнула головой.

– Дозволяю. Только принеси с собой мела толченого. После твоих снадобий зубы чистить надо. Да приходи пораньше, вечером мне к государю…

Совершенно ошалевший лекарь раскланялся и удалился, а я приступила, наконец, к вожделенной трапезе. Небольшой столик девки споро заставили блюдами с пирожками, какой-то рыбой, квашеной капустой. Венчал все это великолепие кувшинчик с каким-то питьем.

– Что это? – на всякий случай спросила я.

– Сбитень, государыня.

– А капуста к чему?

– Так ведь пост, касатушка, завсегда на Праскеву-Пятницу. Запамятовала?

– Запамятовала, – согласилась я и принялась за еду.

Пирожки с капустой и грибами просто таяли во рту, а печеная рыбка была выше всяких похвал. Сбитень же мне не показался: то ли компот, то ли чуть подслащенный чай. Но пришлось пить: кофе мне тут явно никто подносить не собирался.

А вот с этим нужно что-то делать. Известно ведь, что сейчас кофе пьют не только турки, но и венцы, от них этот обычай перенявшие. Значит, можно при желании достать мешочек с зернами. Надо только к государю подластиться.

– Спасибо, сыта, – объявила я и собралась выйти из-за стола.

– А молитву?! – возопила Агафья.

Я украдкой вздохнула.

– Начинай. Я за тобой.

– Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия, но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир даяй им, прииди к нам и спаси нас. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй и благослови.

И эту молитву я вспомнила после первых же слов Агафьи. Значит, нужно заниматься самообразованием. Не всегда же нянька рядом со мной будет.

– Молитвенник подайте, – распорядилась я. – Желаю господа поблагодарить за чудесное свое исцеление.