Мартина Мэдден: Ануш. Обрученные судьбой

Мать и дочь молча работали бок о бок. Ануш пыталась повторять движения матери. Хандут Шаркодян была гибкой и крепкой. Из-за небольшого роста ее сила была незаметна.

Когда умер ее муж, именно она все чинила, пилила доски и забиралась на крышу, чтобы поправить деревянную черепицу. Она гордилась своим умением рыть траншеи, навешивать на петли ворота и вообще выполнять любую работу.

Гохар, бабушка Ануш, присматривала за небольшим огородом, а Ануш бралась за любую подработку, которая приносила деньги, хотя большинство из них не давало ничего.

Мать никогда не бывала довольна ее заработками и любила напоминать семье, что, если бы не она, Хандут Шаркодян, они все уже давно пошли бы по миру, так что им очень повезло, что есть она!

Ануш не была уверена, что им так уж повезло с матерью. Ничто не удовлетворяло эту женщину и не приносило ей радости. Ее раздражала жизнь в целом и дочь в частности.

– Псс… – подозвала подругу Парзик.

Ануш кивнула и оглянулась на мать, которая тщательно выполаскивала брюки.

– Пойду пожелаю Парзик удачи, – сказала Ануш. – Ее мать начала шить ей подвенечное платье.

– Только быстро! – отозвалась Хандут, даже не взглянув на нее.

Парзик стояла в воде, уперев руки в бедра, похожая на полузатонувшего колосса. Для девочки она была очень высокой. Ее рост еще больше подчеркивался худобой и необыкновенно длинной шеей. Густые темные волосы были заплетены в косы и лежали кольцом вокруг головы. А из-за носа, похожего на клюв, она заслужила прозвище Птичка. Она была не так красива, как Ануш или Саси, но у нее были полные груди, широкие бедра, и все это как по волшебству появилось пару лет назад.

Парзик единственная из всех подруг Ануш была обручена. Вардан Акинян, местный штукатур и ее троюродный брат, стал ее женихом. Благодаря работе, выполняемой в казармах, его освободили от воинской повинности, и он был одним из немногих молодых людей, оставшихся в деревне.

– Я слышала, что случилось, – сказала Парзик.

– Тихо! Моя мать не знает! Как Кеворк? – спросила Ануш, поворачиваясь к Саси.

– Нормально.

– А Хават?

Все три девочки посмотрели на сестру Саси, уставившуюся на свое отражение в воде.

– Она много плачет. Я пока не говорила ей, что Кево уехал.

– Уехал? Куда?

– Моя мать повезла его к дяде в Орду. Они выехали в Трапезунд сегодня утром.

Ануш посмотрела на реку – та упорно прокладывала путь к морю.

– Что ты будешь делать? – спросила Саси.

– Я?

– Тот солдат тебя запомнил, так что тебе угрожает опасность.

– Кажется, их капитан человек справедливый, – заметила Парзик. – Кеворку повезло, что тот подоспел вовремя.

– Он турок! Они все одинаковые! – заявила Ануш.

– Я только говорю, что, пока он здесь, не стоит волноваться.

– Моего брата практически повесили, – воскликнула Саси, – а ты говоришь не волноваться?

– Я не совсем это имела в виду. Ладно, я думаю, с Ануш все будет в порядке, а я выйду замуж. Нужно это хоть как-то отпраздновать! – Она ухмыльнулась и добавила: – Я – госпожа Вардан Акинян!

– Если Вардан все-таки возьмет тебя в жены! – заметила Саси.

– Ему повезет, если я ему достанусь! Курица-несушка – не чета мелким цыплятам!

Саси плеснула водой на Парзик и засмеялась. Это застало подругу врасплох. Холодная вода попала на грудь девушки и намочила ее блузку. Быстро придя в себя, она зачерпнула пригоршней воды и в отместку обрызгала Саси и Ануш. Девочки смеялись, а Хават встала с камня, чтобы присоединиться к ним.

Они плескались, и, заигравшись, Ануш забыла про мать. А Хандут уже вся промокла, с рукавов ее платья лилась вода. Из-за шума и смеха прошло некоторое время, прежде чем Ануш осознала, что ее кто-то зовет. Она повернулась и увидела, что мать машет ей мокрой рубашкой, а потом и вовсе бросила ее в дочь. Но в этот момент Парзик стала перед Ануш, и рубашка змеей обвилась вокруг ее длинной шеи. Она попыталась ослабить захват, поскользнулась и, беспомощно взмахнув руками, упала в воду. Жадно хватая ртом воздух, Парзик с трудом поднялась, мокрая с головы до ног.

– Свинья! – крикнула она Хандут.

Женщина повернулась к ним спиной.

– Ты просто сумасшедшая!

– Парзик…

– Отстань от меня, – отмахнулась та, отталкивая Ануш.

Поддерживаемая с одной стороны Хават, с другой Саси, Парзик прошествовала на берег, вытирая воду с лица. Три девушки собрали свои вещи и ушли.

Ануш от стыда хотелось зарыдать. Ее мать таки была сумасшедшей! Жестокой, испорченной, злой!