Виктор Заярский - Во имя отца и сына

– Видать, Сема, у нашего Афони-пролетарьята откуда-то деньжонки появились, поэтому он в такую рань и ломанулся к магазину твоего батюшки. Ишь ты, как чимчикует, ажник спотыкается. Видать, для храбрости решил откушать водочки перед станичным сходом!

Семен сначала улыбнулся, потом, глядя на озабоченного Афоню, скривился, нахмурился и ответил:

– Должно быть, гдейся разжился деньжатами, прохвост, не иначе.

Осмелевший Афоня, не глухой же, приободрился, взглянул сперва на Семена, потом на Харитона и бойко, скороговоркой, писклявым, гундосым, задиристым голосочком заметил:

– Хто рано встаеть, господа казаки, тому и бог даеть!

Семену пришлось согласиться.

– Ты прав, Афоня! – сказал он вполне серьезным голосом.

Афоня выпятил колесом грудь, которая была чуть больше, чем у большого петуха колено. Но торжествовал он недолго и тут же на глазах у молодых казаков схватился за расстроенный живот и заметался возле амбара, как кот в поисках золы, чтобы справить нужду, которая застала его врасплох. Похоже было, что с животом, который мучил Афоню всю ночь, у него теперь снова приключилось что-то неладное. До магазина он немного не дотянул. Тогда Афоня вынужденно остановился возле одного из зерновых амбаров, который располагался рядом с магазином.

Кое-как впопыхах развязал он неподатливый очкур штанов и присел на корточки, чтобы справить нужду, которая его прихватила. Как только Харитон опять глянул в сторону Афони, сразу же начал гоготать и издеваться над ним. Афоня ничего не мог поделать, поэтому, застигнутый врасплох, продолжал сидеть и тужиться у них на виду. Харитон, закоренелый пересмешник, казалось, и действительно посочувствовал Афониной беде.

– Бог тибе, страдалец, в помочь, – сказал он, стараясь сохранить на лице серьезность, а также искренность своего сочувствия, но не удержался и заржал, как племенной жеребец.

В данном плачевном случае Афоне было не до шуток и не до смеха. В мучительной растерянности он попытался спрятаться от глаз зубоскаливших молодых казаков за углом амбара. Однако не успел добежать туда и в двух шагах от старого места опять вынужденно присел на корточки. Иначе мог обгадить свои казачьи штаны.

Семен, глядя на него, тоже присел, но только от возмущения, смешанного с крайним негодованием, а потом встал, присвистнул и, все больше раздражаясь, крикнул:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

У настоящего писателя должна быть внутренняя потребность к состраданию. Самообольщение и потеря самокритики – это смерть для любой творческой личности.