Виктор Заярский - Во имя отца и сына

Автономов пожал плечами, пытливо посмотрел на ходатая и, недолго думая, сказал:

– Ну, раз ты так считаешь, значит, так тому и быть!

После этого Петр Корнеевич сразу почувствовал себя под крылом у Кочубея как рыба в воде.

Лиха беда, как говорится, начало. А дальше больше. И пошла-поехала с тех пор жизнь Петра Корнеевича наперекосяк, и потянулась она, богатая длинными горестями и короткими радостями.

После успешного разгрома белогвардейцев Иван Антонович Кочубей и Петр Корнеевич Богацков в торжественной обстановке вместе с приближенными казаками достойно отметили свою победу над врагом мировой революции.

После измены он оказался, как ломоть, отрезанный от краюхи хлеба, и понесла его революционная мутная вода по своим непредсказуемым и грязным колдобинам. После совершенного предательства молодой казак еще долго не мог осознать, что он нашел, а что потерял. Времени на это просто не было. Только после всего случившегося ему ничего не оставалось, как успокаивать себя и неуклюже обелять свой прескверный поступок предательства обыденными блеклыми словами:

– Што нашел ты, Петро, не радуйся, а што потерял – больше об етом не жалей! – подбадривал он себя и, хорохорясь, добавлял: – А тама, как один слепой сказал, побачим. Назад у тибе усе равно пути теперича нетути.

После такого примитивного и убогого оправдания Петр Корнеевич с еще большим остервенением принялся махать своей острой шашкой налево и направо и сеять смерть без сожаления. Беспощадно и не раздумывая рубил он своих праведных и грешных бывших собратьев по христианской вере кубанских казаков только потому, что они теперь стали называться белыми, а для него с некоторых пор, естественно, заклятыми врагами.

В Первую мировую войну до ухода на западный фронт Петру Корнеевичу даже в голову не могло прийти такое, что он может изменить своему Российскому царю-самодержцу и предать свое отечество. Если бы в то время у кого-нибудь из казаков-сослуживцев повернулся язык высказать свое предположение об этом, он непременно избил бы его самым жестоким образом до неузнаваемости.

С апреля 1918 года Юго-Восточная революционная армия стала называться Войсками Кубанской Советской республики, а после образования Кубано-Черноморской Советской Республики они были переименованы в войска Кубано-Черноморской республики.

В это время главнокомандующий войсками Кубано-Черноморской республики Алексей Иванович Автономов начал вести ожесточенную борьбу с гражданской властью Кубано-Черноморской республики, в которой, как он считал, наблюдалось чрезмерное засилие евреев. В этой грязной компании Автономова поддерживали войсковые командиры, в том числе кубанский казак, командующий на Ростовском участке фронта, ярый антисемит, уроженец станицы Петропавловской Иван Лукич Сорокин. Уже в мае 1918 года между командующим войсками Кубано-Черноморской республики Алексеем Ивановичем Автономовым, который не желал подчиняться контролю Чрезвычайного штаба обороны и ЦИК Кубано-Черноморской республики, произошел серьезный конфликт.

В связи с таким нездоровым положением во взаимоотношениях началась откровенная грызня между враждебно настроенными сторонами. Автономов вел себя вызывающе и во всеуслышание называл членов ЦИК Кубано-Черноморской республики не иначе как продажными жидами, немецкими шпионами и провокаторами. А те в свою очередь, не стесняясь в выражениях и не скупясь на грубые слова, величали Автономова и его фронтового друга Сорокина отъявленными бандитами и врагами советского народа.

К тому времени в ЦИК, в основном правили евреи, поэтому члены ЦИК не на шутку испугались оголтелых антисемитских настроений Автономова, и решили от него побыстрее избавиться. Вскоре, как и следовало ожидать, постановлением 3-го Чрезвычайного съезда Советов Кубано-Черноморской республики Алексей Иванович Автономов был отстранен от должности главнокомандующего войсками Кубано-Черноморской республики. А должность главнокомандующего ЦИК заменил так называемым чрезвычайным штабом обороны, в который, по его рекомендации, вошло семь угодных ЦИК штатских большевиков. Тогда Автономов был вынужден выехать в Тихорецкую и там перед командирами своей армии выступил открыто против ненавистного ему правительства.

В разгоревшейся распре приняла участие и армия. Ее посланцы на фронтовом съезде в Кущевке постановили, чтобы все войска Северного Кавказа были впредь подчинены главкому Автономову. Фронтовой съезд в категорической форме потребовал от центральной власти, которая находилась в Екатеринодаре, чтобы она остановила вмешательство в военные армейские дела своих некомпетентных гражданских лиц, а также упразднила чрезвычайный бездарный штаб обороны, который был организован для управления войсками Кубано-Черноморской республики.