Георгий Марков - Моя военная пора

Вначале тревога, а потом ясность, готовность ко всему.

На улице дождь, уныло. Мысли о жизни, о доме, о дочке (ей завтра пять лет).

Разговоры с И. Луговским, А. Гайдаем, И. Бездудным и другими о нашей военной доле, о неизбежности крупных событий на Востоке.

31 августа Монголия. Землянка. Стол из ивовых прутьев. Беседы с бойцами.

10 сентября

Вчера состоялась капитуляция Италии.

Освобожден Донбасс!

Ощущение гордости за свою Родину.

15–16 сентября

Ночь. Дежурство. Взятие нашими войсками Нежина.

Восторг!

26 октября

Сегодня печатается в газете глава из романа «Строговы».

Иногда все сделанное кажется плохим и хочется отказаться от всего написанного, чтобы начать все сызнова.

28 октября

В вагоне лейтенант показал фотографию девушки. На обороте написано:

«На долгую память другу Ване от Вали Ст-кой.

Ваня, ведь все равно же волны света умчат меня куда-нибудь, так эта мертвая фигура напомнит слово не забудь.

11 августа 1943 года. Фотографировалась на ст. Шилка».

29 октября

Ветер со свистом. Утром снежок, перемешанный с песком и оттого сероватый, необычный.

Встречи с людьми и мысли о людях. Конюшня. Разбросанное сено. Ветер между зданиями. Маленький красноармеец — провожатый, в длинной не по росту шинели.

30 октября

В своей любви к человеку, снисходительности к нему я разучился (а может быть, и никогда не умел) презирать. Это тоже надо порой уметь, чтобы мелкие уколы жизни не причиняли боль сердцу.

Борьба человека с природой — вот одна из центральных проблем литературного творчества в Сибири. Здесь особенно близок нам Джек Лондон.

Неверие во мне живет ко всему, что было сказано по поводу моих произведений.

Меня хвалят, а я не верю, и больше того, мне почему-то бывает потом больно и горько.

11 ноября

Написал «Смоленского гостя». Не знаю почему, но пока я люблю этот рассказ трогательной любовью.

Ездили в Черемхово. Выступали на шахтах и заводах. За станками много подростков и женщин. Производит все это тяжелое впечатление. Работа идет круглосуточно. Ночь усугубляет трудности. Да, нелегко дается победа наших войск тылу. Отсюда до фронта тысячи километров, и кажется по напряженности жизни все рядом.

Из Шадринска (шахта) в Черемхово ехали на паре горячих лошадей. Они мчали так, что дух захватывало. Вокруг было темно, и от быстрой езды вьюжно.

16 января 1944 года

Шел в Чите в библиотеку. Мороз пробирает до легких. Дышать больно. Ветер хлещет. На улицах пустынно и уныло.

Вдруг мысли начали работать, и вся глава о гибели Маняши предстала, как на ладони.

Артем Строгов приезжает в Волчьи норы по поручению командования частей Красной Армии. (Слава о юксинской партизанской армии гремит.)

Морозный день. Куржак на деревьях. Он едет верхом на коне. Одет в полушубок, в шапку. За плечами мешок.

У поскотины пикет из ребятишек.

— Откуда?

— Издалека.

— К кому?

— В штаб.

Ребятишки незнакомые, может быть, из других деревень, а может быть, подросли и его не знают.

Через мост взгляд на долину. Видится круча, там были встречи с Маняшкой. Где она? Что с ней?

Лошадь от усталости качается.

В селе Артем спрашивает:

— Где штаб?

— На горе. В доме почты.

Едет. На доме — красный флаг.

— Куда?

— К командующему.

Заходит, глядит: Матвей Строгов.

— Тятя! Товарищ командующий!

Вечером дома расспросы. Набиваются мужики. Артем не утерпит, спросит о Мане.

В дверь заглядывает она сама, но уходит.

Анна чует, что сыну надо сходить к ней. Выручает его.

Тот уходит. (Куда? Додумать, где живет Маняшка.)

Возвращается на рассвете. Бабушка Агафья без устали подогревает самовар.

На рассвете — стрельба, крики.

Артем бежит.

Народ собрался в кучу. В середине Маня, мертвая. Кровь на снегу.

Артем скинул шапку, встал на колени, поцеловал в губы.

Прибежал Матвей.

Кто-то говорит:

— Какая партизанка погибла!

— Дочь погибла. — Это говорит Матвей.

Артем несет Маню на руках в штаб.

А тут уже погоня. Максим с ребятами. Артем тоже.

Белобрысый парень. Мельник из Соколинки.

26 января

Шел по улице Читы, морозно. Вспомнилась юность. Иду по Ново-Кускову с занятий в политшколе-передвижке. В короткой тужурке, в рыжей папахе. Дымок над избами. Светится месяц, и небо все в мерцающих звездах.

Трогательны эти мгновения. Сердце сжимается от них.

5 марта

Железнодорожный разъезд. Вечер. Сижу в читальном зале Дома Красной Армии (ДКА). На дворе пронизывающий свистящий ветер. В читальном зале пусто. Даже библиотекарша, назвав меня молодым человеком, ушла смотреть кино.