Ильяс Есенберлин - Гибель Айдахара

«Воин не должен первым здороваться с безоружным, даже если тот старше его по возрасту». «Если воин останется без коня, то простолюдин должен отдать ему своего». «Когда воин идет в поход, о нем обязан заботиться весь народ».

Все эти слова нравились тем, кто следовал за ханом. Но не забывал Тохтамыш и о законах для тех, кто пас скот, кто отдавал в ханское войско сыновей.

«За кровь следует платить кровью, за душу – душой». «За убитого мужчину следует давать сто верблюдов или сто лошадей. Если же их нет, то тысяча баранов – достаточная цена за его жизнь. Жизнь женщины стоит ровно половину того, что следует давать за мужчину». «За сивого коня и постоянно ревущего верблюда надо отдавать полцены».

Глядя на развалины Сарай-Берке, Тохтамыш с горечью подумал, что все реже люди повторяют то, что говорит он, и все чаще можно услышать слова, сказанные Едиге.

«Правитель обязан думать о нуждах народа, и справедливый закон должен быть ему опорой». «Бию пристало судить справедливо, а суд его должен быть честным и строгим». «Пусть земля, на которой мы живем, всегда будет цветущей и просторной». «Пусть будет смелым муж, вступивший на защиту своего народа, а отважный народ станет его опорой». «Пусть всегда будет много скота на нашей земле, а народ наш пусть имеет щедрую душу». «Пусть не будет среди нас нечестных, а если появится предатель, то пусть его поразит первая же стрела…»

Эти слова приписывают Едиге. Так неужели они справедливее тех, что говорил он, Тохтамыш? Если нет, то почему все чаще посматривают в сторону Крыма эмиры, бии и батыры? Тохтамыш хорошо знал, как устроена жизнь в степи. Его, лишенного власти и сильного войска, обязательно должны были покинуть те, на кого еще вчера он опирался без сомнения. Но его не предали тогда, когда он терпел поражение от Тимура, почему это время наступило сейчас, когда все можно начать сначала? И хан понял: тогда Едиге был еще никто. Сейчас же он показал себя человеком мудрым, готовым к решительным действиям, и всем хотелось верить, что Едиге будет более удачливым, чем Тохтамыш.

Нет, надо стать сильным, прежде чем из ставки убежит первый эмир. Если это случится, то других уже не остановишь. Именно поэтому двинул свое войско Тохтамыш в сторону Крыма, желая вернуть его снова под власть Орды.

Словно не желая мешать хану в исполнении его замысла, Едиге ушел с дороги и увел далеко в сторону от Крыма подвластные ему роды.

Тохтамыша это и обрадовало, и насторожило. В поведении Едиге крылась какая-то тайна. Но раздумывать не было времени. Лавиной прокатились по Крыму ханские тумены и осадили Кафу.

Семнадцатого марта года зайца (1396) начался штурм города. Несмотря на яростное сопротивление хорошо вооруженных, одетых в железо генуэзцев, Кафа пала.

Разграбив город, полный новых надежд, Тохтамыш не стал долго задерживаться здесь, а, объявив младшего сына Кадырберди ханом Крыма, поспешил в кипчакские степи. Он снова верил в свою удачу и надеялся, что отныне все пойдет по-иному…

…Тохтамыш тронул коня и медленно поехал к развалинам Сарай-Берке. На пустых узких улочках теплый, прилетающий из степи ветер гонял пыльные вихри, остро пахло дымом недавнего пожарища, и дожди уже обмыли остатки глинобитных стен, сгладили углы, и те стали похожи на бурые верблюжьи горбы.

Люди надеются, а бог вершит. Воистину сказано, что все в его руках: и удача наша, и жизнь. Снова нахлынули воспоминания, и Тохтамыш нахмурился.

Не прошло и трех месяцев, как завоевал он Кафу, а Едиге уже оказался в Крыму и жестоко расправился с теми, кого оставил там Тохтамыш. Кадырберди только чудом спасся, убежав из города с небольшим отрядом преданных ему воинов.

Снова надвигалась война. Снова, вместо того чтобы набирать и обучать войско, надо было выступать против Едиге и сломать ему хребет, прежде чем он окрепнет.

И здесь случилось то, чего больше всего боялся Тохтамыш с того дня, когда потерпел первое поражение от Тимура, – произошло предательство…

…Хан вздрогнул. Отчего-то вдруг остановился конь. Тохтамыш поднял голову и тревожно оглянулся. Вокруг лежали мертвые развалины города. Среди остатков глиняных стен уже успели подняться полынь. Прямо перед собой хан увидел руины своего дворца. Так вот почему остановился конь. По привычке он привез хозяина туда, где обычно заканчивалась его дорога.

С суеверным страхом смотрел Тохтамыш на то, что осталось от некогда великолепного строения. Его поднял в свое время хан Берке – человек, которому долгие годы удавалось удерживать остов великой Золотой Орды. При нем она была могучей и сильной и казалась вечной, как земля, как небо.