Вик Бовэ - Сказ о жизни Сергия

«Хорош подлая душа! Врёт, по всему видать, что врёт, а в глазах горькая обида за оговор и напраслину», – подумал Иван Данилович, и вслух примирительно выговорил:

– Ну, будет! Сказывай сколь забрал. Что я велел, взяли?

– Чуть поболе, – лукаво проговорил боярин Василий.

– Полно терпенье моё пытать. Поболе то сколь? В пол раз, раз, али два?

Теперь Василий Кочев выдержал паузу, и лишь затем торжественно отчеканил:

– От того, что ты, великий государь, наказывал, в три раза поболе собрали.

На какое-то мгновенье Иван Данилович обмер, но потом с восторгом и восхищением прижал к груди своего такового верного слугу.

Не стала Рязань новым домом для семьи боярина Варницкого. На постоялый княжеский двор их не пустили. Сказали, что нынче приехал из Пронского удела князь Александр Михайлович с боярами, а потому для гостей места не осталось. Дворский, что беседовал с Кириллом Афанасьевичем, посоветовал ему доехать до усадьбы боярыни Анастасии, вдовствующей с последнего татарского набега. Двор у неё, конечно, не тот, что прежде, но живёт та с двумя детьми, а потому место для постояльцев знатных сыскать сможет.

Боярыня Анастасия, была женщиной богобоязненной, заповеди чтила, а потому нуждающимся беглецам не отказала и за постой платы не стребовала. У вдовицы, по годам ещё не старой, оказалось двое детей. Старшей дочери Анне исполнилось тринадцать годов, и она была матери за помощницу; уже приглядывала за дворней. Сыну Андрею шёл седьмой год, а потому любил он больше на дворе быть, да стрелы из лука пускать в березовые чурбаны. Как какая стрела в цель попадала, так и кричал юный боярин: «Это тому поганому татарину, что отца моего убил». При этих словах, вдовица украдкой слезу смахивала и со двора быстро уходила в дом, где принималась плакать. Было видно, что ещё не зажила сердечная рана о погибшем муже.

Боярыни между собой сдружились быстро, и проводили много времени на женской половине.

Между всеми делами не забыл боярин Кирилл Афанасьевич со своей семьёй и новыми знакомыми сходить в соборную церковь Бориса и Глеба. Благодарили Бога за счастливое избавление от тягот прошлых, за помощь в длинной дороге, какая добром завершилась, молили о новой поддержке.

Неделя прошла, а рязанский князь Иван Иванович не спешил принимать новоявленного боярина Кирилла Афанасьевича. Правда, Александр Михайлович Пронский всё ещё в Рязани находился, да о каких-то своих делах беседы вёл. Но ведь не целый же день, и при желании могла найтись свободная минута у великого князя, чтобы боярина на службу взять и надел ему определить.

Как-то шёл Кирилл Афанасьевич после очередного отказа думного дьяка и столкнулся нос к носу с высоким статным господином в дорогих одеждах в окружении служивых людей. Те было попытались боярина Кирилла в грудь ударить и отпихнуть, да тот двинул одного так, что летел кметь на пять шагов. Второй было за саблю схватился, но господин его строго остановил и выговорил:

– Прежде чем людей пихать взашей, смотреть надобно, кого толкаешь. Не видишь, что воин перед тобой доблестный?! – и уже совсем не строго спросил у Кирилла. – У тебя ко мне просьба имеется?

Боярин Кирилл учтиво склонил голову и ответил:

– Ежели ты не государь, великий князь Иван Иванович, то извини, что обеспокоил.

Богатый господин внимательно глянул в лицо боярина. Задумался на какое-то мгновение, а потом произнёс:

– А я ведь тебя, пожалуй, знаю, – сказал он с удивлением в голосе. – Не был ли ты в улусе татарском у хана Узбека, когда дядю моего Василия жизни лишили?

Кирилл Афанасьевич поднял глаза. Он догадался кто перед ним, а потому поклонился ещё учтивей, но достоинства своего не теряя.

– Твоя правда, князь Александр Михайлович, довелось мне в те года, находится в Орде при князе моей Михаиле Ярославовиче Тверском. Только уехать прежде пришлось, чем то горе приключилось с Василием Константиновичем. Мы ведь с ним дружбу водили, – сказал боярин Кирилл.

– И про сие мне ведомо, – качая головой, подтвердил пронский князь. – А тут, с каковою надобностью?

– Не знаю, слышал ли ты, как московский князь обошёлся с людьми ростовскими? – вопросил бывший воевода.

– Да про сие уж слух и до нас дошёл.

– Ну вот, по причине таковой, пришлось уйти из родного дома. Сюда же приехал службы искать, да всё никак до государя Ивана Ивановича не дойду. Занят он.

Александр Михайлович бросил взгляд на дубовый терем рязанского князя, а потом сказал: