Сергей Басов - Бетховен

– Конечно, -только и может ответить сын.

Магдалена не спит. Она ждет мужа и волнуется. Так не хочется видеть его пьяным. Просто

навеселе-да, но не пьяным. На первом этаже хлопает дверь, голоса, но это Фишеры. Звонкий голос Цецилии и тишина. Десять минут, двадцать… Где же Иоганн? Наконец снова хлопок двери, шаги медленные, путанные, скрип двери, что-то падает в соседней комнате. Малыш под боком матери кряхтит, чмокает губками, но спит. Он сыт, в тепле, ему хорошо и сейчас главное не шуметь. Дверь открывается.

– Как ты? -тихо спрашивает Иоганн.

Слава Богу, трезв.

– Понемногу. Думала, будет хуже. Я покормила час назад и он сразу уснул. А как ты?

– Все нормально. Посидели, вспомнили и тебя и малыша. Все желают тебе здоровья. Ты бы видела отца!

Магдалена улыбается. Первые радостные новости за эти дни.

– Я еще денек полежу и встану. Просто не знаю откуда что берется. Едва дошла до окна.

– Лежи спокойно. Я договорился с Цецилией, она забежит завтра.

– Будем спать?

– Да, пора на боковую. Завтра на службу.

Иоганн еще какое-то время сидит около камина, греет ладони. Какой трудный этот день-17

декабря 1770 года

Магдалена пролежала в постели больше недели. Старик Людвиг иногда присылал свою служанку помочь по хозяйству. По возвращении подробно расспрашивал. С сыном на людях

был строг. Сослуживцам притворно жаловался:

– Дал же Бог неумеху. Все лежит, вылеживает, а хозяйство на мне.

Но, приходя к невестке, был тих и вежлив. Склоняясь над малышом, шершавым пальцем трогал кучерявенькие спутанные волосики, тонким, почти прозрачным платком протирал лобик. Магдалена улыбалась.

– Возьмите его, отец.

– А можно?

«Какой он смешной, почти, как ребенок», -размышляла Магдалена. В маленькой каморке огромному капельмейстеру тяжко, он делает несколько шагов от окна к камину от камина к двери и садится на постель. Бережно отдает внука.

– Как там Иоганн? -спрашивает Магдалена.

– Потихоньку.

– Он старается. Дает уроки. Не часто, но бывает.

– Да, я знаю. Я же и нахожу этих учеников.

– Спасибо, -только и может произнести она.

Иоганн приходит поздно. С отцом вне репетиций он почти не видится и лишь по нескольким золотым монетам и светлому взгляду жены он понимает-был отец. После нескольких часов

занятий Иоганн измотан. Ни шутить, ни балагурить нет настроения. Часто от него пахнет вином, но Магдалена молчит. Завтра в шесть он снова проснется и снова возвратится к полуночи. Надо просто оставить его в покое. В редкий выходной день все трое встречались у Иоганна. Наступала оттепель. Первые мартовские деньки с еще холодным солнцем. Магдалена выходит на порог с маленьким Людвигом на руках. Отец и сын сидят тут же во дворе. Мирно беседуют. Иоганн курит длинную трубку, с наслаждением выпускает дымок из носа.

– Этой весной, вероятно. будем ставить Гретри, -говорит Старший Людвиг и добавляет:-Я вы-

хлопотал для тебя партию.

– Это хорошо, деньги небольшие, но в нашем случае…

Иоганн не закончил. Отец достал большой широкий листок со списком ролей.

– Я лишь набросал роли. Вот, с тобой в дуэте будут девицы Саломон и кто-то из Рисов.

– Я не подведу, ты меня знаешь.

– В том-то и дело-знаю. Ты в прошлом году уже подавал прошение?

– Да, знаю. Жаловаться особо нечего. Мне ничего. Саломону дали 50 и по 25 Брандту и Майерсу.

Старик Людвиг встает. Тут же спрашивает Магдалену:

– Кормить будешь?

– Нет, он такой здоровяк, что почти все молоко на него уходит. Потом спит. Он молчун.

– Это лучше чем болтать без умолку.

Иоганн вышел из дома с листом бумаги.

– Раз уж зашел разговор о добавке… вот…

Он протянул отцу лист с корявым быстрым почерком. Предупредил:

– Это только набросок.

– Посмотрим: «Хотя находят меня способным занять его место, но я не решаюсь повергнуть

просьбу к стопам вашей светлости…«Капельмейстер не дочитал, скомкал лист и бросил на землю.

– Никому не показывай этот бред.«Способным занять…«Ты с ума сошел!

Магдалена вынесла закутанного малыша на первое в его жизни весеннее солнышко. При малыше капельмейстер чуть успокоился. Внимание старика переключилось на внука, глаза подобрели, чуть улыбнулись губы.

– Пузатенький какой, темноват немного…

Вспомнив, что эта тема неприятна супругам, покопался в камзоле и вынул золотой. Осторожно заложил его между пеленок.

Магдалена сделала вид, что не заметила, улыбнулась. Когда капельмейстер ушел, она сказала: