Сергей Басов - Бетховен

обоим.

– Какой милашка, господин ван Бетховен! Губки ваши… и лобик… особенно лобик!.

Старик капельмейстер не был настроен так романтично. Он просто первым двинулся к выходу, давая понять остальным, что церемония закончена и пора за стол. К пяти вечера

погода немного успокоилась, падал пушистый крупный снег, редкие фонари на углах улиц

выхватывали из темноты облупленные стены, редкие огоньки окон, редких в этот час прохожих, спешащих побыстрее укрыться за этими стенами. Часы на городской башне проиграли мотив Монсиньи- действительно, пять вечера и темнеет с каждой минутой Все. Надо торопится.

Передав младенца отцу, Людвиг предупредил:

– Не задерживайся, начнем без тебя.

– Я быстро.

Иоганн с младенцем поспешил домой, а маленькая процессия продолжила свой путь. Дочь Фишеров, Цецилия каждые пять минут выглядывает из двери госпожи Баум. Она главная по встрече.

– Идут! Идут! -наконец кричит она и скрывается за дверью. Холодно.

С другой стороны улицы к дому уже подходила чета Саломонов: Филип Саломон с женой,

сыном Иоганном- Петером и дочерью Анной-Марией, следом Николаус Зимрок, старший Черни и хозяин хлебной лавки Фишер. Остальные уже были в доме. Большая гостиная госпожи Баум была просторна и тепла, пылал камин, обилие свечей приятно удивляло. Стол уже был накрыт. Последние блюда разносили Цецилия с матерью и служанка старого капельмейстера. Стали рассаживаться. Главное место за столом для капельмейстера Людвига ван Бетховена. Теперь будут говорить: «Людвиг ван Бетховен» и добавлять-«старший». Это

уже звучит! Все наполнили бокалы. Людвиг встал.

– Все знают зачем мы собрались. Вчера родился мой внук… мой… второй внук. Господу было угодно забрать первого к себе и тем дороже мне этот новорожденный ребенок. В присутствии всех вас, моих друзей, хочу не только пожелать счастья, но и дать слово, что приложу все свои оставшиеся силы, чтобы вывести его, как говорят, в люди.

Раздались здравицы. Кто желал долгих лет младенцу, кто обещал долгие годы самому капельмейстеру, кто просто пил молча, но стоя. Сзади за стульями и спиной к стене спешно протискивался Иоганн ван Бетховен.

– Как она, -спросил отец.

– Она кормит, -ответил Иоганн.

– Долгих лет.

– Счастья.

– Здоровья.

Здравицы закончились и гости налегли на жаркое и жареное. Вина было достаточно. К этому случаю капельмейстер достал из своих личных запасов десяток бутылочек лучшего вина. Гости знают толк в этом напитке. Краем глаза капельмейстер зорко следит за сыном. Пока Иоганн ведет себя прилично, может и обойдется. Главное, закусывать не забывать.

– Пока мы вместе, может обсудим планы, -предложил капельмейстер.

– Кроме рождественских праздников ничего не предвидится, -заметил Зимрок и добавил:-Месса в капелле князя.

– Да, да, -согласился капельмейстер.

– Весной что-то прояснится, -сказал Иоганн Бетховен.

Людвиг и с ним согласился.

– Да, с весны, как обычно начнутся репетиции. Наш князь имеет много родственников в соседних княжествах и те сами часто наведываются к нам. Гарантирую, что три-четыре премьеры в этом сезоне нам обеспечены.

Общество одобрительно зашумело.

– Может Гендель? -предположил Черни.

– Нет, это не реально, -ответил Зимрок.

С ним согласился Людвиг.

– Его оперы громоздки и затратны-у Его Светлости не хватит денег, а оратории в театре просто немыслимы. Лучше что-то из старых мастеров…

– Гретри или Филидор?

– Монсиньи, -предложил кто-то из гостей.

Все сразу зашикали: нет, только не Монсиньи. Лучше Глюк. Глюк был всеобщим любимцем.

Таким, как и молодой Моцарт. Постепенно компания разделилась по интересам. Центром молодежи был Иоганн. Что-что, а шутить он умел. Вокруг него всегда веселая компания, смех и шутки. Только бы не пил. Сейчас, в тепле и уюте, Иоганна немного»развезло». Движения стали резки, голос резок, смех неприятен.

– С нашим архиепископом много не заработаешь. Жмот еще тот!

Из-за стола на Иоганна жесткий взгляд отца. Громкое постукивание костяшками пальцев по бокалу.

Иоганн замолкает. Постепенно гости начинают расходится. Завтра будний день и надо хоть немного отдохнуть. Людвиг настойчиво проталкивает сына к выходу, на морозе быстрее пройдет хмель.

– Не зайдешь? -спрашивает Иоганн.

– Нет, не сегодня. Не хочу их беспокоить. Зайду на днях.

– Как знаешь.

– Завтра ровно в семь и без сюрпризов,

Голос отца строк и без вариантов.