Сергей Басов - Бетховен

– Бюргер, -тихо произнес Аменда.

– И это носит в кармане пастор?

– Я прежде всего патриот своей отчизны. Увидишь, еще год-два и все эти Зичи, Шварценберги побегут быстрее пули.

– А я лишусь работы, -попробовал пошутить Людвиг, а сам понимал, что молодой пастор сказал

то, что думал и он, Людвиг.

Как-то хорошо и спокойно на душе от разговора с этим умным молодым человеком.

– Пошли ко мне. Восемь утра самое время для утреннего кофе.

Аменда согласился. Придя домой, Людвиг предложил:

– Садись, сейчас приготовлю кофе и что-нибудь разогрею.

– Я посмотрю ноты, можно?

– Смотри, что хочешь.

В кухне Людвиг гремел тарелками и молол кофе.

– У тебя нет слуг?

– Я съехал от Лихновского, пробовал найти нескольких, но они все от меня сбегают. Что не так?

Аменда улыбнулся. По квартире распространился приятный запах кофе. Еще чем-то запахло.

Запах пренеприятный. Может, лучше отказаться от обеда?

– Я всегда мелю шестьдесят зерен. Медленно, но вкус крепкий, отменный. Я этим горжусь.

Что читаешь?

Людвиг зашел в комнату с двумя полными чашками.

– Тут столько всего! Не знаю с чего начать.

– Посмотри вот это… Важно, что скажешь.

Людвиг протянул несколько листков.

– Это первая часть. Соната. На этот раз я решил пойти другим путем. Чувствую, что именно это мне сейчас и нужно.

– Можно? -спросил Аменда и сел за фортепиано.-Восьмая соната.

Уже после пяти минут мелодии Аменда согласился с Людвигом: это совсем другая музыка, необычная. Таких звуков не услышишь в залах Лихновских или Тунов. Необычно,

ново, дерзко.

– Как? Волнует?

– Совсем новая музыка. Такого я не ожидал.

– Вот еще…

Людвиг перерыл кипу бумаг, извлек десяток больших листков. Аменда одел очки. Долго читал.

– Квартет.

– Да. Шесть. Это первый. Сейчас они в работе. Вот…

Людвиг взвесил на руке кипу бумаг.

– Полсотни вещиц, а среди них-десяток нормальных Вариации на Моцарта, Вальдштейна.

Сальери, Диттерсдорфа и прочих. Звуков много, а нормального мало.

– Эта соната действительно что-то новое. Ничего подобного не слышал!

– Вот этим путем и думаю идти дальше.

– Тяжко придется. Время сейчас тревожное.

– Есть еще Немецкие танцы для оркестра, квинтет для фортепиано, гобоя, кларнета, фагота и

валторны, еще соната для фортепиано и валторны и сейчас фортепианный концерт, второй. Но

эта соната и квартет-это действительно другое, совсем другое.

– Это дуэт?

– Так, мелочь из раннего, -Людвиг улыбнулся.-«Мельничиха» Паэзиэлло. Старье. Еще вариации на русскую тему Враницкого. Что поделать, надо приспосабливаться.

– А когда издашь?

– Не знаю. Видишь, какие сейчас времена. Я надолго не загадываю. Вот, прочти.

Аменда прочел заглавный лист.«Аделаида».

– Песня. Слова Маттесона. Хороший поэт, Почти, как Гете.

– Ну, это ты и хватил. Но слова трогают.

Людвиг по памяти процитировал несколько слов.

– «Будет пышно цвести моя могила

Будет алый цветок расти из сердца.

Ярко будет блистать на лепестках

Аделаида».

– Да, немного напышенно, но для дамских сердец самое то, -пошутил Людвиг.– Я думаю написать ему письмо. А еще Гете. Вот разделаюсь с квартетами и возьмусь за симфонию.

И теперь я ощущаю в себе настоящую силу. Ты понимаещь?

Людвиг пристально посмотрел в лицо Аменде. Тяжело дыша, он был похож на воина, который победил в решающей схватке. Аменда впервые видел такой взгляд. Страшно и необычно

было наблюдать сейчас за Людвигом. Совсем не такой, как в гостиных и залах с их вечными реверансами, фальшивыми улыбками, сплетнями и трусостью вельмож. Вот настоящая музыка.!Людвиг подал газету с подчеркнутыми строчками.

– Прочитай, это из Лейпцига.

«Очевидно, г. Бетховен прокладывает себе новый путь: но сколько здесь терний и колючек! Ученость и опять ученость! Всюду ученость! И не тени естественного, ни одной мелодии, это постоянные потуги, никому не интересные, непрерывные поиски причудливых модуляций, наконец, такое ужасное нагромождение трудностей, что волей-неволей теряешь терпение и отказываешся от борьбы».

– Брось, Людвиг. Это всего лишь рецензия.

– Но эту газету читают и в Вене. Все этим Шварценберги и Зичи считают себя знатоками…

– Открой…

– …и читают такие строки, а понять…

– Людвиг! Стучат!

– Что?

– Открой, стучат.

– Странно, я не слышал.

Людвиг пошел открывать. Вернулся с братом Карлом.

Карл и Аменда поклонились друг другу.