Юрий Старобинец - Земная жизнь с пропиской в небе. Книга первая

Надя возвращалась из школы поздно, готовилась к урокам. На пороге дома издалека увидела мать, встревожилась и побежала на встречу.

– Мама, что случилось? – еле выговорила она.

Мать ее успокоила, рассказала о том, как приходил Андрей, добавив от себя, что командировка очень опасная, отец разговаривал с кем-то из полка. Надя только сейчас почувствовала, насколько глубоко поразила ее тревога за Андрея. Необъяснимая сила заставила ее тут же бежать к директору, отпрашиваться на следующий день с уроков. Рано утром она вошла в военный городок и спросила нескольких военных, как найти капитана Старова. Все пожимали плечами и советовали спросить в штабе полка.

Командир полка полковник Ефимов находился у себя в кабинете и думал о предстоящих переменах. Ему предложили повышение по службе и перевод в южную дивизию. Жена и дети давно об этом мечтали, бытовые условия, погода здесь было решающими. Однако он пока не дал согласия, ему был дорог этот полк, он считал подготовку летчиков этого полка лучшей в транспортной авиации. Звонок дежурного по штабу о том, что какая-то девушка у штаба спрашивает капитана Старова, отвлек его от мыслей.

– Проводите ее в мой кабинет, – приказал он дежурному.

Нажал селектор громкой связи с руководителем полетов и спросил, где Старов. Ему ответили, что запросил запуск. К нему в кабинет провели волнующуюся девушку.

– Я командир полка, зовут меня Александр Григорьевич, а кто Вы? Зачем ищите капитана Старова? – как можно дружелюбнее спросил Ефимов.

Надя смутилась, растерялась, но пробормотала, что приехала из дальнего района, где работает учителем, зовут ее Надя, что она невеста Старова, и назвала те обстоятельства, что привели ее сюда. Александр Григорьевич внимательно рассматривал девушку: неброская, русоволосая, без помады на губах, худенькая, с мягким нежным взглядом зеленых глаз с глубоким душевным волнением. Полковник Ефимов хорошо разбирался в людях, по первому впечатлению он понял, что Старову, кажется, начинает вести в семейной жизни. Он нажал селектор, спросил по громкой связи селектора, на какой стоянке самолет Старова. Ему ответили, что он запустил и рулит к исполнительному старту с курсом взлета 15 градусов.

– Пойдемте со мной Надя, так Вас, кажется, зовут?

Они сели в командирский газик и выехали к началу взлетной полосы с противоположным курсом. Полковник Ефимов не собирался останавливать взлет экипажа, это плохая примета, да и сбивать ритм предполетной подготовки запрещено. Они вышли из машины около бетонных плит взлетной полосы. Рядом три офицера разворачивали Боевое Знамя полка, его выносили к ВПП только при выполнении особых правительственных заданий. Ветер трепал полотнище, сбил фуражку одного из офицеров, и вся эта процедура вызывала дрожь по телу, придавала необъяснимую важность всему происходящему. Тяжелый турбинный гул усилился до максимального, нос самолета прижался к полосе, как хищник перед броском. Самолет все быстрее надвигался прямо на них. Потом поднял переднюю ногу и тяжело, как огромная птица, поднялся в небо. Когда грохот стих, и самолет превратился в удаляющуюся точку, Александр Григорьевич произнес:

– Это взлетел Ваш жених. Берегите его, у него большое будущее. Не волнуйтесь, он вернется, ему всегда везет в трудных ситуациях.

– В какую страну он полетел? – спросила Надя.

– Это секрет, но Вам я скажу, в Эфиопию.

Полковник Ефимов вышел у штаба, на прощанье сказав Наде, чтобы они не забыли пригласить его на свадьбу. Затем дал указание шоферу отвести девушку к ее дому и вернуться в штаб. Тон указания был настолько сильным, что Надя возразить побоялась. Это было первое знакомство с профессией ее будущего мужа, отношение к ней командира полка потрясло ее до глубины души. Теперь она знала, что лучше офицеров – летчиков мужчин на свете не бывает. Андрей в процессе разбега видел боковым зрением Боевое Знамя полка, узнал командирский газик, но он и подумать не мог, что там стоит Надя. Ее он не заметил, все мысли были уже в полете. Он поставил для себя задачу за полет до Ташкента научить переводчика работать по связи на русском языке. Сразу после набора высоты он посадил его на место радиста, одел на него наушники и заставил слушать. В московской зоне связь вел сам, заставляя его менять частоты на пульте управления радиостанцией по команде с земли. После Москвы стало спокойнее и переводчик сам начал вести связь. Его доклады обрывались на полуслове, он забывал термины и название следующих поворотных пунктов, часто путал кнопки радио с внутренней связи. Андрей вспоминал свою первую командировку, поэтому маской по голове не бил, а терпеливо заставлял все записывать ручкой – свой доклад и что ответили. Не подсказывал, а заставлял переспрашивать, добиваясь полного понимания команды. Когда с земли поступали тревожные вопросы, типа, все ли на борту в порядке, Андрей сам выходил на связь, извинялся и объяснял, что радист впервые ведет связь. Диспетчеры почти всех пролетаемых зон встречали это сообщение с пониманием, передавали дальше, поэтому все помогали, запрашивали дополнительные сведения о погоде, режиме полета, что способствовало становлению переводчика. К концу третьего часа полета радиообменом был замучен весь экипаж, но появились первые результаты. Переводчик все слышал, понимал и отвечал. Старов не раз задумывался над вопросом, почему гражданские летчики могут самостоятельно вести связь на английском языке, а военным это не дано? Он вспоминал свои курсантские годы, молодую «англичанку» Люсю, в которую было влюблено почти всё его отделение на втором курсе. Бедная девушка, она искренне пыталась обучить их хотя бы азам разговорной речи в ущерб грамматике и фонетике на базе тривиальных разговорных тем типа «Мой город» и «Моя семья». А они поедали её глазами и думали совсем не об английском языке. Ну, кто же направляет таких хорошеньких учительниц на работу с молодыми «почти летчиками»!