Екатерина Элизабет Люмьер - Гимн Красоте

Очнувшись от тяжелого сна в то утро, Венсан никак не мог совладать с волнением. Позавтракав в небольшом кафе напротив, он вернулся в студию и принялся наводить порядок. Его мансарда представляла собой небольшое помещение с двумя большими окнами, через которые проникал солнечный свет. Вдоль стен стояли уже законченные полотна и чистые холсты. Слева располагался мольберт, а в самой глубине комнаты находилась простая деревянная кровать. На полу и на широких подоконниках лежали десятки книг на разных языках. Художник очень любил читать и посвящал этому занятию много времени. Несмотря на то, что его обучение в Сорбонне прервалось, естественная тяга к знаниям давала о себе знать. Когда в дверь постучали, художник вновь почувствовал небольшой приступ паники. Неужели все его сомнения оказались пустыми? С детства он был чувствительным юношей, остро переживающим любые взлеты и падения. Матушка даже отправляла его в санаторий укреплять нервы, беспокоясь о его здоровье, но все это осталось далеко в прошлом. Усилием воли взяв себя в руки, Венсан вздохнул и поспешил открыть дверь.

Когда она распахнулась, перед художником предстал чуть взмыленный Виктор, грудь которого тяжело опадала – так скоро и рвано он дышал. Очевидно, что спешил, не мог прийти ни на минуту позже, чтобы ненароком не оскорбить своего нового знакомого, заставив подумать, словно бы данное обещание было пустословием, а не убедительным намерением заняться общим интересным делом, чтобы в итоге получилось нечто невероятное. Виктор ценил благие намерения, хотя общеизвестный писатель считал, что ими полна Преисподняя, и также уважал благие дела, которыми, по мнению вышеупомянутого творца, Рай полнился, и искренне считал, что одно без другого существовать не может. И для него тем самым благим намерением являлось желание создать потрет – его портрет, что было приятно и вызывало особые трепетные чувства. Люмьер предвкушал этот новый опыт.

– Здравствуйте. – Виктор широко улыбнулся, когда увидел удивленного художника. Он даже усмехнулся своей мысли, что, видимо, его по-настоящему ждали, даже волновались. Робость и рафинированность, стеснительность Дюплесси были столь очаровательны, что Виктора это заставляло буквально таять от умиления. – Виктор Люмьер, помните? Мы с вами в пятницу вечером договорились о свидании.

Вне своего театрального костюма танцовщик выглядел совершенно иначе. От внимательного взгляда Венсана не укрылись ни красивые точеные черты лица, ни сильные мускулы, обтянутые тонкой тканью. Он тут же забыл о своих прошлых страхах и сомнениях, осталось лишь предвкушение от предстоящей работы. Изначально он задумывал написать портрет в театральной обстановке с сильным световым контрастом, но сейчас, обдумывая предложение, сделанное Виктором два дня тому назад, он склонялся к тому, чтобы изобразить его в личных покоях как Диониса – древнегреческого бога виноделия и вдохновения – с традиционной гроздью винограда.

– Прошу вас, проходите, – наконец, опомнившись, произнес он, виновато извиняясь.

– Благодарю! – Виктор вошел в достаточно скромную квартирку на мансарде. Внутри было светло, достаточно уютно, несмотря на аскетичность, и даже любопытно. – Знаете, я никогда не жил в обычной квартире. Бывал, конечно, но не жил. – Виктор перевел взгляд на художника, открываясь от созерцания обстановки. – Спасибо, что пригласили в качестве натурщика. Это было очень… неожиданное предложение.

В квартире было тепло, а потому Люмьер стянул с шеи шарф, а потом взъерошил густые каштановые кудри, поскольку все еще не смог остыть сам.

– Честно говоря, это мой первый опыт, – добавил Виктор.

– Надеюсь я не разочарую вас, – поспешно ответил Венсан. – Я сам только учусь и не обладаю большим опытом. Однако смею надеяться, что наша с вами работа окажется весьма плодотворной.

Он жестом пригласил танцовщика к небольшому деревянному столу, ютившемуся в углу студии, на котором лежали всевозможные книги. Художник быстрыми движениями перебрал несколько и выбрал потертый старый фолиант с золотой надписью на обложке «Ελληνική μυθολογία».

– Я тщательно обдумал ваше предложение и решил написать вас не совсем обычно, – Венсан улыбнулся. Он почувствовал себя легко и свободно. – Вы никогда не мечтали побыть богом?

– Богом? Мое предложение? – Виктор посмотрел на него несколько удивленно, ненадолго задумался, а потом совершенно беззлобно тихо засмеялся. – Я ведь пошутил! – Люмьер широко улыбался, испытывая самый настоящий приступ веселья. – Ну, хорошо. Раз уж вы тщательнейшим образом обдумали это самое предложение, я с удовольствием предстану пред вами обнаженным, месье Дюплесси. – Виктор положил шарф на стол. – И каким же богом вы хотите меня написать? Если же из греческой мифологии, – он кивнул на книжку в руках Венсана. – Для Зевса я недостаточно бородат, а для Ареса атлетичен, для Аполлона, пожалуй, недостаточно миловидный.