Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Но будьте покойны, всё кончится хорошо и прекрасно, всё завершится торжеством здоровой викторианской гуманности!

— В конце концов, Ватсон, — сказал Холмс, протягивая руку к своей глиняной трубке, — я работаю отнюдь не затем, чтобы исправлять промахи нашей полиции. Если бы Хорнеру грозила опасность, тогда другое дело. Но Райдер не станет показывать против него, и обвинение рухнет. Возможно, я укрываю мошенника, но зато спасаю его душу. С этим молодцем ничего подобного не повторится — он слишком напуган. Упеките его сейчас в тюрьму, и он не развяжется с ней всю жизнь. Кроме того, нынче праздники, надо прощать грехи. Случай столкнул нас со странной и забавной загадкой, и решить её — само по себе награда...

Лондон, викторианский Лондон крепко привязывает к себе и не хочет отпускать...

И шатаясь по Парку или Пикадилли, ты с жадным любопытством всматриваешься в каждого встречного и пытаешься угадать, какую жизнь он ведёт. К некоторым тебя тянет. Другие внушают страх. И словно какая-то сладкая отрава разлита в воздухе. И жажда новых впечатлений сотрясает сердце... И в этом сером огромном городе с мириадами жителей, мерзкими грешниками и пленительными пороками припасено кое-что и для тебя. Ты ищешь красоты и жаждешь опасностей ночного города...

Ты идёшь, едва сознавая, куда несут тебя твои ноги. Ты бродишь по каким-то плохо освещённым улицам, мимо домов зловещего вида, под высокими арками, где царит пугающая тьма. Женщины с резким смехом зазывают тебя хриплыми голосами, шатаясь, бредут пьяные, похожие на больших обезьян, бормоча что-то себе под нос или грубо бранясь...

На рассвете ты оказываешься вблизи Ковент-Гардена. Мрак рассеялся, и пронизанное бледными огнями небо сияет над землёй, как чудесная жемчужина. Улицы ещё безлюдны. Мостовые кажутся отполированными. Громыхают большие телеги, полные лилий, покачивающихся на длинных стеблях. Воздух напоен этим цветочным ароматом. И прелесть цветов утоляет твою душевную муку. Шагая за возами, ты забредаешь на рынок. Ты стоишь и смотришь, как разгружают возы. Возчик в белом балахоне предлагает тебе горсть вишен и не спрашивает с тебя денег. Вишни, должно быть, сорваны в полночь, от них, кажется, исходит прохлада лунного света. Длинной вереницей проходят мальчишки с корзинами полосатых тюльпанов и жёлтых и красных роз, прокладывая себе дорогу между высокими грудами нежно-зелёных овощей. Под портиком, между серыми, залитыми солнцем колоннами, слоняются простоволосые потрёпанные девицы. Другая их группа теснится у дверей кафе. Неповоротливые ломовые лошади спотыкаются на неровной мостовой, дребезжат сбруей и колокольцами. Некоторые возчики спят на мешках. Розовоногие голуби с радужными шейками суетятся вокруг, клюя рассыпанное зерно...

Ты снова возвращаешься, или, напротив, направляешься куда-то... Боковые стёкла кэба укрыты снаружи плотной фланелью тумана...

Дело идёт к зиме. Гайд-парк с его длинным змеевидным прудом — Серпентиной — полон народа. Взгромоздившись на столы и стулья, доморощенные и недоморощенные ораторы говорят речи. Уличные мальчишки могут быть опасны своей навязчивостью; чтобы спастись от агрессивных приставаний, приходится громко кликать полицию!.. Деревья и лужайки...

Лондон...

Это гулянья и теннисные корты Харлингэма. Это вид на Темзу из Ричмонда. Это прогулка в Хэмстед-Хисе. Это ресторан «Замок Джека Соломинки», где и сегодня возможно встретить призрак Чарльза Диккенса. Это не очень богатый Сент-Джонс-Вуд и очень богатые Пэл-Мэл и Сент-Джемс-стрит. Это эмигранты, населившие Сохо. Это классицистический собор святого Павла, над которым витает тень Кита [87] ...Кита Рэна... — «Кит» — производная форма от имени «Кристофер». Англичане называют «Китом» Кристофера Рэна (1632—1723), английского архитектора, наиболее выдающимся произведением которого является собор святого Павла в Лондоне. Рэна. Это оживлённая торговая улица Чипсайд в Сити. Это Роу, по которой едешь верхом неспешно в Гайд-парке. Это скачки в Эпсоме. Это огромный Сомерсет-хаус, где хранятся завещания и прочие архивные документы. Это фигуры львов, сторожащие недвижного Нельсона на Трафальгарской площади. Это артистический квартал Челси — обиталище художников, музыкантов и литераторов. А южнее Гайд-парка раскидывает свою сеть дорогой квартал Бэлгрэвиа с его удобными особняками, спроектированными молодыми архитекторами, выходцами из Сохо, где пошумливает маленькое подобие Греко-Италии...