Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Среди таких предтеч Цивилизации был некто Джорджи-Порджи, которого все знакомые признавали сильным мужчиной. К тому времени, когда пришёл приказ нарушить границу, он служил в Нижней Бирме, а звали его так потому, что он умел, совсем как бирманцы, петь туземную песню, в которой первые слова звучат очень похоже на «Джорджи-Порджи». Кто бывал в Бирме, знает эту песню, в ней говорится про большую лодку, которая пыхтит: «Пуф! Пуф! Пуфф!» Джорджи пел, аккомпанируя себе на банджо, а слушатели восторженно кричали, и шум разносился далеко по тиковому лесу.

Потом он подался в Верхнюю Бирму — человек, не верящий ни в Бога, ни в чёрта, зато умеющий внушить к себе уважение и успешно выполняющий сложные полувоенные обязанности, которые выпадали в те дни на долю многих. Он работал у себя в конторе и время от времени угощал за своим столом молодых офицеров, когда измотанный лихорадкой карательный отряд забредал к нему на пост. Он и сам не давал спуску орудовавшим в тех краях бандитам, ведь земля ещё дымилась под ногами, и в любую самую неожиданную минуту мог вспыхнуть пожар. Эти стычки с улюлюканьем и гиком доставляли ему большое удовольствие, но бандитам было отнюдь не до смеха. Все чиновные лица, посещавшие Джорджи-Порджи, выносили из своих встреч с ним убеждение, что он ценный работник и совершенно не нуждается в помощи, на этом основании ему предоставлялась полная свобода действий».

Но викторианский бард отнюдь не всегда иронизировал. Довольно часто он бывал в настроении романтическом... О викторианский романтизм! О романтизм викторианских сражений и викторианской регулярной армии! О колониальный викторианский романтизм!..

Но самой прекрасной жемчужиной британской короны была Индия!

Индия!.. Манящая столь многих, широко раскинутое на землях Азии таинственное олицетворение сказочного Востока, того самого, отчасти вымышленного европейцами «Ориента»!..

Ах, таинственная, древняя, дряхлая Индия!..

«...едва он подошёл к городской стене, как обезьяны потащили его обратно, твердя, что он не знает, какое счастье выпало на его долю, и щипали его, чтобы он был благодарен. Маугли крепко сжал зубы и, ничего не говоря, отправился вместе с кричащими обезьянами на террасу над бассейнами из красного песчаника, наполовину наполненными дождевой водой. Посредине террасы стояла разрушенная белая мраморная беседка, выстроенная для принцесс, умерших сто лет тому назад. Половина куполообразной крыши обвалилась внутрь и загородила отверстие подземного коридора, по которому принцессы когда-то проходили из дворца в беседку, стены её были сделаны из мраморных плит, чудесных молочно-белых резных панелей, в которые были вкраплены куски агата, сердолика, яшмы и ляпис-лазури; когда из-за холма вставала луна, её лучи светили сквозь кружевную резьбу и на землю ложились тени, похожие на чёрную бархатную вышивку...»