Андрей Гришин-Алмазов - Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич

Была лунная тихая полночь. Зима подходила к концу. Вот уже месяц, как Наталья стала женою царя, царицей, и всё никак не могла привыкнуть к этому. Сегодня ей не спалось. Открыв глаза, она увидела сумрак, наполненный голубоватым светом, пол, покрытый тёплыми попонами, и белую лежанку возле изразцовой печи. В окно были видны остроконечные украшения крыши соседнего терема, укрытые снегом. Наталья повернулась к мужу.

— Ты почиваешь? — спросила она, тряся Алексея за плечо. — Слышь, проснись, мене жутко. Я давече задремала днём, а тепереча не могу.

Алексей поднял голову. Наталья лежала на широком ложе у противоположной стены.

— Слушай, ты не сердится, што я разбудила тебе? Мене правдово стало жутковато немного и как-то очень хорошо. Я почуйствовала, што мы с тобою совсема, совсема одни тута, и на мене напал страх.

Она тоже подняла голову.

— Слыш-ка, как тихо? — спросила она чуть слышно.

Царь нежно поцеловал её волосы, и внезапно она ответила порывом, поцеловав руку, и потом долго прижимала се к своей горячей щеке.

— Тако хорошо, — проговорила она со вздохом. — Мене спокойно как-то с тобою.

Положив голову на подушку, она заплакала, и слёзы были приятны ей потому, что в это время она наконец-то ощутила себя женой. Изредка она поднимала лицо, улыбалась сквозь слёзы и целовала руку мужа, стараясь продлить нежность. Алексей гладил её волосы, давая понять, что понимает эти слёзы.

Лунный свет воздушно-серебристой полосой падал на лежанку и озарял её странною яркою бледностью.

— Я повелел собрать с рыночных площадей скоморохов. Завтрева они нас повеселят. — Алексей прижал жену к себе. — Што пожелаешь, для тебе содею.

Она прильнула к нему всем телом. Всё чаще царь поступался обычаями ради Натальи. Она нередко показывалась перед боярами, и он не был против, он как бы хвалился ею. А их ночи были ночами счастья и любви.

Алексей сдвинул левой рукой её волосы и поцеловал в шею, затем выше, возле уха, пробежал губами по щеке, коснулся губ. Наталья затрепетала, её лишь раздражала борода, которая была обязательным атрибутом православного царя. Неожиданно в голове пролетела мысль: «Котолики-крыжаки бороды бреют, и их жёнки, новерно, ентим довольны».

Алексей же тем временем, положив ладони рядом с её лицом и прижав пряди волос к подушке, приподнялся и наклонился над женой. Какое-то странное чувство, похожее на голод, заполнило её, сердце колотилось, она тяжело дышала... Затем, уже когда он лёг рядом с ней, она подумала, что вот он так близко и ей ничего не нужно. Думать больше ни о чём не хотелось. Все страхи прошли.

Болгарию и Русь связывало многое. Не только общность славянской крови и языка, письменность, введённая святым Кириллом, православная вера, культура и быт, но и порядок, где был царь, окружённый князьями и боярами, стоящий над огромной массой сельского населения.

Ещё в начале десятого века правивший в Болгарии царь Семеон не позволял младшему брату, сильно набожному князю Якову, жениться, боясь, что сыновья брата, как н его собственные, будут претендовать на престол и власть в государстве. Однако неожиданная любовь принесла Якову незаконнорождённую дочь. Когда она выросла, он выдал её замуж за комита [108] Комит — от comites — спутник — должностное лицо в Византии. Радомира, крестил внука, нарёк его именем Никола, сам воспитывал в яром почитании церкви. Когда Яков умер, Никола наследовал большие земли, а затем стал комитом в Родопах.

Когда Святослав Великий привёл русские дружины в Болгарию [109] ...Святослав Великий привёл русские дружины в Болгарию ... — Князь Святослав I (? -972) совершал походы в Болгарию в 967, 969 гг. , комит Никола оказался единственным, кто не признал его власть и с оружием выступил против него, а затем после ухода Святослава не признал власть и византийского императора, захватившего большую часть Болгарии. Помня родство Николы со старой династией, бояре пошли за ним, и вскорости ему удалось вернуть большую часть утраченных Болгарией земель, но сам он в одном из сражений пал, а затем погибли двое старших его сыновей, Давид и Моисей, и во главе страны встал третий сын — Самуил, который первым и обагрил руки родственной кровью. Узнав, что младший брат Аарон тайно начал переговоры с императором, Самуил казнил его, начав отсчёт братоубийств. Самуил восстановил Болгарию в её границах, венчался на царство и проправил очень долго, до 1014 года. У него было два сына: Гавриил-Радомир и Иван-Владислав и десять внуков, по пять от каждого сына. После смерти Самуила на престол сел его старший сын Гавриил-Радомир, но править ему пришлось недолго: брат Иван-Владислав убил его, а его детей приказал ослепить. Один из бояр выкрал Петра и бежал с ним, а четверо остальных детей были ослеплены, трое младших при этом скончались, а ослеплённого Святослава укрыли в Родопах крестьяне. Однако и Ивану-Владиславу не пришлось долго править. Через три года византийский император Василий Болгаробойца пленил царя и его сыновей и сослал в Армению. Когда спасённый Пётр вырос, он вернулся в Болгарию, поднял восстание и провозгласил себя царём. В скором времени к нему из Армении бежал один из его двоюродных братьев, Алусион. Вначале они ладили, но затем между ними начались разногласия, и раз Алусион, напоив Петра, выжег ему глаза. Ослеплённый Пётр был захвачен византийцами в плен и казнён. Казалось, от могучего рода ничего не осталось. Лишь очень далёкий праправнук Святослава Михаил-Шишман Первый вновь сел на болгарский трон. Со смертью Ивана-Александра, унаследовавшего его трон, ещё при жизни наделившего двух сыновей — Ивана-Шишмана Второго и Ивана-Срацемира большими уделами, всё вновь повторилось. Братья враждовали друг с другом, ведя кровопролитные войны, что позволило Турции захватить Болгарию, а со смертью младшего брата — Ивана-Срацемира в 1396 году страна стала частью Турецкого султана. Постепенно от многочисленного рода остался лишь праправнук Ивана-Срацимира, царь без царства — Ростислав. К нему-то и послан был Андрей Алмазов.