Сергей Пономаренко - Охота на ведьм. Все тайны Средневековья

Однако средневековые книжные миниатюры изображали ведьм обычными женщинами (о чьей красоте нам сложно судить), разве что они летали на метлах, используя подолы платьев в качестве седел. Ясно, что такой образ, если не считать метел, был не слишком запоминающимся.

Крючковатый нос и горб ведьмам вероятно «подарили» Шила-на-гиг – скульптурные изображения сгорбленных женщин в непристойных позах с подчеркнутыми гениталиями. Их размещали на церквях, замках, башнях и других строениях эпохи Средневековья на территории всей Западной Европы, а также Чехии и Словакии. Они выступали в качестве своего рода талисманов против сглаза, оберегов от несчастья. Люди терли их бедра, ноги и носы, чтобы обрести удачу. Однако, с другой стороны, их считали одним из олицетворений смертного греха – похоти. Существует мнение, что Шила-на-гиг изображают древних кельтских или пиктских богинь плодородия – воительниц, искусных чародеек и добрых матерей. Они, как говорят легенды, умели превращаться из прекрасных женщин в уродливых старух. Свою двойственность они передали ведьмам.

Эти характеристики обобщил великий немецкий художник Альбрехт Дюрер. В двух гравюрах он показал два облика чародеек. На гравюре «Четыре ведьмы» (1497) он изобразил красивых обнаженных девушек с привлекательными, подчеркнуто манящими чертами лица и выбивающимися из-под головных уборов волосами. Весьма и весьма соблазнительные, ведьмы должны были привлекать мужчин, чтобы сделать их своими рабами. На гравюре «Ведьма» (ок. 1505) старуха восседает верхом на рогатом козле, символе сатаны. Сморщенные груди, большой обвисший живот и перекошенная в вопле пасть, всклокоченные космы, похожие на змей горгоны Медузы… В руке она сжимает метлу, словно скипетр. Кстати, волосы у ведьмы развеваются не по ветру, а наоборот – в сторону движения, против ветра. Это показывает, что все ее тело буквально пропитано колдовством и даже седые космы подчинены злой воле.

Образы первой гравюры явно продиктованы извечной тягой к красоте. Однако автор понимает, что красота еще и опасна, поскольку связана со всем природным, языческим, демоническим; она может легко свести с ума.

История второго образа сложнее. Простое объяснение заключается в том, что автор пытался показать внутреннюю суть ведьмы. Такова она на самом деле, а если вдруг примет обличье прекрасной дамы, то помните – в действительности она ужасающе страшна. Однако все обстоит куда сложнее. Оказывается, этот образ возник благодаря влиянию другого известного живописца Андреа Мантеньи. В работе «Битва морских божеств» тот представил живое воплощение зависти. Она показана дряхлой старухой, завидующей красоте молодых женщин, со змеями на голове вместо волос. В соответствии с народными легендами, такие старухи могли пить кровь и пожирать плоть младенцев, чтобы вернуть себе молодость.

Одно из самых талантливых изображений ведьм, собирающихся на шабаш, – это итальянская гравюра «Шествие ведьм» (1520). На ней чародейки представлены в том же безобразном облике. Старуха едет верхом на огромном скелете, держа в одной руке дымящийся котелок, а другую протягивает к младенцам, корчащимся у ее ног. Ганс Бальдунг, ученик Дюрера, тоже придерживался суеверий своего времени. Его гравюра «Шабаш ведьм» (1510) показывает последние приготовления ведьм к началу шабаша и встрече с дьяволом. Здесь изображены и старые и молодые ведьмы, все они готовят зелье. Самая молодая из них прямо в полете, верхом на метле, набирает его в горшок. Кстати, ведьм на гравюре всего четверо и уж никак не тринадцать. А значит, по мнению гравера, ведьмам собираться в ковен не так уж и обязательно.

Надо отметить, что на Руси представления о ведьмах были не такими четкими. Православная церковь точно так же боролась с колдунами, как и католическая, и в XIII веке епископ Серапион Владимирский в своем «Поучении» высмеивает веру в волхвов. Однако для него кудесники – лишь фокусники и лжецы. Подтрунивая над маловерием, он замечает (если перефразировать древнерусский текст): «Раз вы так верите в колдунов, то им и поклоняйтесь. Ведь если вы верите, что именно они насылают дожди, могут лечить скот и дарить любовь, тогда колдуны очень полезны и легко могут заменить Бога». Впрочем, уже с того времени каждая сельская знахарка в своих заговорах использовала отрывки из христианских молитв.

В целом на Руси подход к чародеям был куда прагматичнее, чем в Европе: если колдун вредил людям, то его судили так же, как и всякого злодея, а если не вредил, то ему позволяли жить. Соответственно, не существовало четкого канона в их изображении. Однако красота и страх тут тоже шли рука об руку. На севере России считалось, что ведьма – это безобразная старуха, которая при желании может превратиться в молодую женщину. А в Украине, например, были уверены, что ведьма принимает облик юной красавицы, но внутренняя ее сущность – злобное уродство – проявляется вовне лишь после того, как она заманивает в свои сети душу мужчины. В конце концов преобладать стал южный вариант – украинский. Это случилось благодаря таланту Николая Гоголя. Его повести и рассказы открыли миру либо красивых, либо как минимум не очень вредных ведьм. Красива панночка из «Вия», а вот Солоха из «Ночи перед Рождеством» скорее смешна, чем опасна. Совершенно безобразную, хотя и не очень страшную ведьму – Бабу-ягу – изобразил на одноименной картине Виктор Васнецов.