Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

«Есть ли любовь между ними?.. Может, просто понравились друг другу: в селении все знали, как любила своего мужа Внислава и яростно мстила теперь супостатам за его погибель. И каменщик с женой до того, как украли её с покоса, тоже жили, как два голубка… Да время такое, неспокойносуровое… Запросто отнимет дорогого человека, не успеешь и глазом моргнуть…» — раздумывал воевода, подъезжая к дому Вниславы.

А та, увидев Светозара, выбежала на крыльцо, поклонилась ему в пояс. Показался в двери, заслонив весь проем, и Погляд, поздоровался.

— В избу-то пустите? — улыбаясь, спросил воевода.

— Просим милости… Просим! — проворковала вдовушка.

Снова подивился Светозар тому, что такая вот голубица недавно насмерть зашибла нескольких злых ворогов; ай да молодец баба!

Просторно и чисто было у неё в доме — у стены выдавался на локоть высеченный из камня очаг с железным колпаком и дымоволоком из липового дубла, выходящим в отверстие в потолке. Пол настелен свежепахучими, ровными, хотя и топором оструганными досками.

«Сия работа уж точно Погляда», — отметил про себя воевода. На окнах — почти до прозрачности выскобленные бычьи пузыри.

Внислава мигом накрыла на стол, появилась и с мёдом сулея, сделанная из добротного херсонесского стекла.

— Ты не слышал, — обратился к Погляду Светозар, — будто бы дети из селения пропадать начали?

— Болтают…

— Волхв мне давеча сказывал. Только я не поверил, что это дело рук колдунов оживших… Надо воров поискать тутошних…

— Словим, — заверил каменщик. — Может, мне заняться?

— Дождёмся Яромира. Не говорил он, когда с дозором управится?

— Ты знаешь своего сына Светозар… В свои дела он никого не посвящает. Собрался — ив степь. Доходили вести, что царь хазарский с войском из Итиля тронулся, вот Яромир и решил проверить.

— Недавно в селении объявилась какая-то чародейка с бельмом на глазу, пугала людей пожаром и казнями… — поведала Внислава.

— Где она? — встрепенулся Светозар.

— Её уж и след простыл.

— Надоть бы задержать ведьму да язык-то у неё обрезать… Спасибо за хлеб и соль, за мёд, пойду я. Желаю вам жить хорошо и здравствовать, — поднялся из-за стола гость.

— Может, я с тобой? — попросился Погляд.

— Добре.

От дома Вниславы поскакали к сторожевым заставам; на пути встретилось озеро, в котором утопили старуху. На берегу обнаружили девочку. Она куталась в лохмотья от прохладного ветра, пытаясь хоть как-то согреться. Светозар взглянул на неё. Увидев заплаканные глаза, спросил:

— Ты чего тут одна делаешь?

— Бабушку жду… Её в воду бросили, но она скоро выплывет… С ней хочу жить.

Светозар вспомнил, что внучку колдуньи он велел определить к надёжным людям.

— А у кого ты сейчас?

— У купца Манилы проживала… Только он всё добро, какое было в нашем доме, к себе перенёс, а меня подержал у себя маленько и выгнал…

— Ах паскуда! — в сердцах вскричал воевода. — Погляд, возьми с собой двух гридней, найди купца и всыпь по его толстому заду десять плетей, да наложи виру от моего имени… И отбери всё, что он взял у сироты.

Думы о сыне жалобили с утра сердце Светозара. Пожалев девочку, снова обратился к ней:

— Хочешь у меня жить?

Она замешкалась, затеребила подол своего тряпья, взглянула на боила, опустила глаза, снова подняла их, будто проверяя: правду ли говорил воевода?

— Хочу, — тихо молвила. — Только боюсь… Человек ты вятший. Дом у тебя большой и богатый… Со стёклами ажно. Меня там, оборванную и грязную, обижать станут…

— Пусть только попробуют! — засмеялся Светозар. — А то что грязная — отмоют, оборванная — в новое приоденут. Ну, согласна?

— Согласна! — обрадовалась сирота.

— И добре… Имя-то есть у тебя?

— Было… Добриной бабушка кликала.

— И мы тебя так теперь называть будем. Погляд, ты всё слышал?.. Бери её и действуй, как велено. А с Манилой я опосля тебя ещё раз поговорю… — Под кустистыми бровями глаза воеводы неожиданно блеснули, а ладонь его правой руки крепко стиснула плётку…

— Поехали, красавица. — Погляд перегнулся с седла, подхватил сироту, словно пушинку, и посадил спереди. — Воевода, потом-то куда скакать?

— На сторожевую заставу, к Милонегу!

И жалилось сердце, и болело… Не зря, как оказалось. На стороже Милонега воевода заметил, подъехав, необычную суету — туда-сюда бегали две женщины, стояла повозка, но уже без лошадей, оглобли были задраны кверху, два мужика копались в ней, что-то выбирая изнутри. Развернули плащ, — о, бог Сварог! — Светозар узнал корзно Яромира с вышитым белым лебедем на синей материи… Вот и меч его понесли.