Александр Майборода - Путь на юг

Искры были почти неотличимы от звезд, только в отличие от них, взлетев в небо, быстро тускнели и гасли.

Быстро продрогнув, Гостомысл вернулся в шатер. Тут ему уже приготовили одежду, и Гостомысл начал одеваться, при этом вспоминая ночной сон.

Ночью к нему все-таки приходила Девана.

Воспоминания о сне были смутными, но он помнил, что она, как всегда, была с ним мила. Гостомысл подумал, что она говорила что-то очень важное, потому что была встревожена. Но, к своей досаде, Гостомысл совершенно не помнил, что говорила ему любимая богиня.

Заканчивая одеваться, Гостомысл сказал Медвежьей лапе, чтобы он немедленно собрал около шатра старших дружинников и командиров норманнских отрядов.

— Зачем? — удивленно спросил воевода. — Все уже готово к отплытию.

— Мы не сделали самого главного, о чем я вчера говорил. Мы не спросили волю богов, что нам делать дальше, — сказал Гостомысл и приказал Ратише: — Приведи волхвов.

Ратиша, который знал о планах Гостомысла, тут же выскочил из шатра.

— Но ведь решение уже принято, — удивленно напомнил Медвежья лапа.

Гостомысл проговорил:

— Решение считается принятым после того, как его одобрят боги.

В шатер внесли блюда с едой: горшок с гречневой кашей, кувшин с молоком и посуду. Следом за этим в шатер вошел и Ратиша.

Медвежья лапа сказал, что ему надо собирать дружинников, и ушел.

Слуги расставили еду на скатерти, и Гостомысл кивнул Ратише.

— Садись. Позавтракай со мной.

— Волхвы скоро придут, — сказал Ратиша и присел к ковру наложил в миску Гостомыслу каши, затем залил ее молоком. Потом положил пару ложек каши в свою миску.

Гостомысл съел ложку каши и тихо проговорил:

— Ко мне опять приходила Девана и предупреждала меня об опасности.

— О какой опасности? — отложил ложку Ратиша.

— Не знаю, надо говорить с волхвами. Но мне кажется, что она не хочет, чтобы я шел в море.

— Но ведь ты же уже решил вернуться в город?

— Да, но сомнения оставались.

— Тогда волхвы точно лишними не будут, — сказал Ратиша.

Охранник у входа громко доложил:

— Пришел воевода.

Тут же в шатер зашел Медвежья лапа и доложил, что старшая дружина собрана.

— А где волхвы? — спросил Гостомысл, глядя на Ратишу.

— И волхвы уже ждут, — сказал Ратиша.

Гостомысл кивнул Медвежьей лапе, — скажи дружине, что я сейчас выйду, — затем Ратише, — выйди и скажи старшему волхву, чтобы зашел.

Медвежья лапа и Ратиша вышли. Слышно было, как Ратиша сказал волхвам, чтобы старший волхв зашел в шатер.

Минут десять Гостомысл разговаривал с волхвом. Они говорили так тихо, что даже если бы кто-то захотел подслушать их разговор, то ничего не понял.

Наконец волхв вышел из шатра, следом за ним вышел Гостомысл.

Пока Гостомысл разговаривал со старшим волхвом, другие волхвы подготовили жертвенный костер.

Выйдя, Гостомысл объявил:

— Други, я что хочу вам сказать. Я ночью долго думал, почти не спал, потому что у меня возникли сомнения в наших планах. Мне снился странный сон, что, погнавшись за старым лисом, я оставил стадо овец без присмотра, и стадо стали терзать волки. Проснувшись, я понял, что это был знак — пора спросить богов, что нам делать дальше.

Дружинники уважительно кивали головами.

— Как же не советоваться с богами о своих планах? Они могут обидеться.

— Хорошо. Я понял ваше желание, — сказал Гостомысл и обратился к волхвам: — Волхвы, начинайте делать свое дело.

Старший волхв разжег небольшой костер. Гостомысл сел чуть поодаль, дружинники расположились вокруг костра.

За их спинами встали остальные воины. Таким образом, вокруг места волхвования образовалось плотное кольцо.

Все молчали и смотрели.

Волхвы тем временем продолжали процедуру. Один из волхвов, сидя рядом с костром, приготовил дудку, другой — бубен.

Когда они затянули тихую мелодию, старший волхв поставил на огонь котелок с водой и по мере закипания добавлял в воду травы, которые он вынимал из своей холщовой сумки.

Наконец вода забурлила. Подождав некоторое время, старший волхв длинной ложкой зачерпнул кипящую жидкость и налил ее в деревянную чашу, украшенную изображениями богов.

Затем он плеснул немного жидкости в костер, — запахло сладким, — затем отпил из чаши немного варева, поставил чашу у ног и стал внимательно смотреть на поверхность оставшейся в чаше жидкости.

А снадобье в чаше меняло цвет, то становилось красным, то синим, то зеленым. Многим казалось, что на поверхности жидкости появляются странные лица, но никто не смел и вздохнуть.