Александр Майборода - Путь на юг

— Вот и хорошо, — сказал Медвежья лапа. — Наше войско сильно, и русам не выстоять против нас.

Гостомысл взглянул на воеводу и медленно проговорил:

— Ты, вот что, воевода, прикажи командирам отрядов... если русы будут сопротивляться... убить всех. Никого не жалеть.

— А что делать с теми, кто будет сдаваться? — спросил Медвежья лапа.

— Я же сказал — убить всех! — раздраженно бросил Го-стомысл и отвернулся.

Медвежья лапа бросил на Гостомысла изумленный взгляд, но кивнул:

— Сейчас прикажу Это правильное решение — сопротивление должно быть подавлено так, чтобы отбить у других охоту сопротивляться.

— Ты поменьше разглагольствуй, — перебил его Госто-мысл. — Я знаю, что правильно, а что неправильно.

— Да, князь, — сказал Медвежья лапа, слегка покраснев.

Он дал знак посыльным, чтобы те подошли к нему Посыльные приблизились, и Медвежья лапа передал им слова Гостомысла и велел передать их дословно командирам отрядов.

Гостомысл мрачно наблюдал за распоряжениями воеводы. Отданное распоряжение ему было не по душе, но он и не подумал отменить его или смягчить.

Когда посыльные убежали, Гостомысл, глядя на багровое солнце, проговорил:

— Как только солнце оторвется от леса, давай сигнал на штурм.

— Мы еще не вели с ними переговоров, — сказал Медвежья лапа.

— Вчера им было сказано все, что надо, — сказал Гостомысл.

— Но они не дали ответа, — сказал Медвежья лапа.

— Им было дано достаточно времени, чтобы принять решение. Ждать бесконечно я не буду, — сказал Гостомысл.

Медвежья лапа поднял руку:

— Сигнальщики!

К нему подбежали сигнальщики с рожками.

— Как только опущу руку, дадите сигнал на приступ, ^ сказал Медвежья лапа и взглянул на солнце.

Восходящее солнце, поднимаясь из леса, меняло мрачный кровавый цвет на веселый желтый.

Медвежья лапа вздохнул, — день обещается хороший, только многим сегодня не придется порадоваться радостям весеннего дня.

Радосвет выглянул из-за частокола.

Одного взгляда хватило ему чтобы понять, что дело проиграно. Ряды воинов Гостомысла стояли совсем недалеко от стен; несмотря на то, что они были недалеко, утренний туман скрывал их лица и размывал фигуры.

— Их очень много, — сказал князь Радосвет и почувствовал в душе странное облегчение, наверно, оттого, что наконец стало ясно — войны не будет.

Судише тоже было ясно.

— Я думаю, нет смысла воевать с князем Гостомыслом, — сказал Судиша старшинам.

С ним согласились, — а чего ломать старый порядок, если он и так всех устраивал?

— А где князь Гостомысл? — спросил князь Радосвет.

— Не видно, — проговорил кто-то из стоящих неподалеку воинов.

— Наверно, еще не подошел, — сказал князь Радосвет.

— Открывайте ворота. Надо встретить его со всеми почестями, когда он подойдет, — сказал Судиша и покосился на старшин, — скажите своим — пусть собирают дань. И хлеб с солью, и вино принесите поскорее. Да на золотом блюде. — Он вздохнул. — Нора идти встречать нашего господина. — И начал спускаться со стены по крутой лестнице. За ним пошли старшины.

Князь Радосвет задержался. Он приказал дружинникам присмотреть за сторожами, чтобы никто из них не вздумал нечаянно пустить стрелу в воинов под стенами.

Хотя русы и были гонористы, но они были часть словенского племени, родней.

Медвежья лапа не сомневался, что его войско возьмет город русов. Но взятие города приступом обязательно обернется реками крови.

Поэтому рука воеводы застыла в воздухе, и, казалось, Медвежья лапа молил богов, чтобы те предотвратили кровавую резню. Солнце уже оторвалось от зубастого леса; сигнальщики приложили рожки к губами и белыми пузырями надули щеки; и рука Медвежьей лапы дрожала, в бессилии готовая упасть.

Рука не опускалась.

Гостомысл бросил злой взгляд:

— Воевода, ты что заснул, — давай сигнал!

Рука пошла вниз, но тут что-то стукнуло тяжелое за воротами, и ворота стали медленно открываться.

— Стой! — сказал Гостомысл.

— Сигнальщики, погодите с сигналом! — сказал Медвежья лапа.

Щеки опали, рожки опустились.

Из ворот показались люди. Они приветственно замахали руками. К ним подбежал какой-то воин, перекинувшись с русами несколькими словами, побежал назад.

Вскоре на пристань прибежал посыльный.

— Они сдаются, —- выпалил он, еще не добежав до Гостомысла.

— Ну, хватит, — сказал Гостомысл с посветлевшим лицом. — Воевода, давай сигнал — пусть наши возвращаются к кораблям. А нам пора идти в город.