Александр Майборода - Путь на юг

— Они испугались, — сказал Отер.

— Да, они испугались, — подтвердил Мороз.

— Ага, — сказал Гостомысл, — палки они все же боятся. Пока они увидели только часть ее и гадают, велика ли эта палка. Завтра мы ее покажем всю.

Медвежья лапа спросил:

— Урмянин, а городские укрепления крепкие?

— Да, не слишком сильны — из-за мокрой земли городская стена по низу сплошь гнилая, — сказал Отер.

— Зимой они чинили стены, но тут из-за плохой земли дерево быстро гниет, — сказал Мороз.

— Это хорошо, — сказал Медвежья лапа. — Значит, стены будет несложно разрушить.

Гостомысл переключил внимание на Ратишу.

— Друг, а что ты скажешь?

— Я все сделал, как ты велел. Передал ей письмо и переговорил. Она сказала, что княжеская дружина и городское ополчение у них сильные, но многие сомневаются, надо ли воевать со словенским князем. Словенский князь всегда был старшим над славянами.

— Сомнения в рядах противника — это уже половина победы, — весело сказал Гостомысл.

— Завтра утром выходим? — спросил Медвежья лапа.

Гостомысл рассмеялся:

— Они ждут, что мы подойдем, когда станет светло. Но ночи сейчас светлые, поэтому выйдем затемно, без огней. До рассвета мы должны уже быть под стенами Руссы. Неожиданное появление нашего войска еще больше напугает русов. Я думаю, что воевать завтра не придется. Однако — не расслабляйтесь и не думайте, что нам предстоит веселая прогулка.

— А чтобы наше войско казалось еще больше, надо среди воинов поставить чучела, — сказал Ратиша.

— Какие еще чучела?! — изумился Медвежья лапа.

— Чтобы русы в утреннем полумраке приняли их за воинов, и от этого наше войско им казалось еще больше, — сказал Ратиша.

— Молодец! — Одобрил Гостомысл и приказал Медвежьей лапе, чтобы за ночь каждый воин сделал два чучела, а утром, когда они станут под стенами, поставили их рядом с собой.

— Глупая затея, — сказал Медвежья лапа. — Разве можно спутать чучело с настоящим воином?

Гостомысл бросил на него снисходительный взгляд.

— Воевода! Дело будет происходить рано утром. Кто спросонья разберет, где правда, а где ложь? Тем более, что лица воинов будет скрывать утренняя дымка.

Медвежья лапа почесал затылок и примирительно проговорил:

— Ну да. Разберутся не разберутся, а попробовать и в самом деле стоит.

Вечером князь Радосвет зашел в комнату к дочери.

(Женщины у словен пользовались большой свободой. Они могли иметь собственное хозяйство и свободно распоряжаться своими деньгами. Тем не менее в каждом доме обязательно имелась женская половина, куда посторонним доступ был запрещен. Матери, жены, дочери как минимум имели собственные комнаты. Разумеется, это касалось богатых людей, у бедных была своя жизнь и свои порядки, которые определяла община.)

Обычно дочерьми занимаются матери, поэтому Радосвет в комнату к дочери зашел едва ли не в первый раз.

В комнате Голубки имелась кровать с периной и горкой подушек. Столик для рукоделия, лавка, легкая табуретка с мягким сиденьем. Стены были украшены вышитыми и вязаными салфетками.

В комнате было светло, уютно и приятно пахло — мал дверью висели пучки мяты и других пахучих трав.

Голубка сидела у открытого окна и держала в руках пяльцы с начатой вышивкой.

— Продует тебя у открытого окна, — сказал Радосвет, войдя в комнату.

Голубка встала и слегка поклонилась.

— Здравствуй, батюшка.

Радосвет прошелся по комнате, осматривая салфетки на стенах, наконец остановился и отметил:

— Однако ты искусница.

Губы Голубки тронула легкая улыбка.

— Благодарю за похвалу батюшка.

Радосвет взглянул на табуретку у столика с рукоделием и отметил:

— Хлипкое сиденье.

— Присаживайся, батюшка, оно выдержит, — сказала Голубка и собрала со столика рукоделие.

Радосвет пододвинул тяжелую дубовую лавку.

— Я уж лучше на этом посижу.

Он сел на лавку и снова стал осматриваться.

Голубка встала рядом. Так как она и не помнила, когда в ее комнату заходил отец, то она была изрядно удивлена происходящим. Но задавать вопросы строгому отцу побаивалась.

Радосвет показал рукой на табуреточку:

— Присядь, дочка, мне надо с тобой поговорить.

Голубка села на табуретку.

— О чем поговорить, батюшка?

Радосвет немного подумал и прямо спросил:

— К тебе сегодня заходил отрок из дружины князя Гостомысла?

— Заходил, — с недоумением проговорила Голубка.

— И письмо он тебе передавал?