Гаджимурад Гасанов: Тайна Дюрка. Том 1

Главная жрица со вчерашней ночи находится в плену священного дуба. Она находится в ожидании какого-то чуда, которое могло произойти с ней под воздействием этого гиганта. Вот отчего ее сердце в груди рвалось и металось, голова как-то странно кружилась. Шахри-Заде казалось, что священный дуб с высоты своего гигантского роста, размаха огромных гноящихся ветвей оказывает какое-то магическое воздействие на ее психику.

Из идеально круглого, выточенного до блеска темного дупла дуба веяло странным, пугающим холодом, невыносимой вихревой энергией, парализующей ее волю. Магнитные вихри из дупла, наматывая на свои лопасти ее сознание, туманя его, искрясь, дуновением ветра, неслись по ее щекам. Они, словно пронзая панцирь ее тела, сердце, энергетическими сгустками, просачивались в кровеносные сосуды. Они неслись по капиллярам, достукиваясь до каждого узла, клетки центральной нервной системы, заражая ее мозг, обволакивая его ядовитой паутиной.

Шахри-Зада поежилась, словно кожей спины ощутила прикосновение чешуи скользящей твари, прячущейся в дупле. Она передернулась, вскочила с места, отряхиваясь от скользящей, как показалось, по спине твари. Пыталась скрюченными пальцами руки судорожно стащить эту мерзкую тварь, сползающую со спины на грудь. Внутри живота тоже что-то неприятно задвигалось, вызывая спазмы. Самые чувствительные части живота, его стенки, эта тварь колола каким-то острым раздвоенным предметом, скреблась об них чешуей.

Губы Шахри-Зада сомкнулись, между трясущимися кроваво-алыми губами осталась невидимая прорезь. Зрачки ее потрясенных глаз, как у кошки, то расширялись, то сужались.

Шахри-Зада не могла понять, что у нее внутри происходит. Она тревожно прислушивалась к своему внутреннему голосу. Ее сознание, мысли хаотично менялись, уносились за реалии действительности. Она неосознанно вскидывала руки к голове, трясущимися пальцами проводила по копне золотисто-персиковых волос, выглядывавших из-под покрывала. Главная жрица похолодела от ощущения мерзкого скольжения тугой длинной твари под туникой по своему телу. Она цепенела от необъяснимых ощущений, вызываемых внутри, холода, распространяющегося по телу. Ей казалось, что эта гибкая холодная тварь через пупок или пониже хочет залезть ей в живот. Она, проскользнув ей на живот, приостановилась, собираясь лечь там, согреваясь. Но нет. Проползла ниже живота, в пах, между ног, заползая в матку, протискиваясь в желудок, проползая к сердцу, обвивая его своими тугими кольцами. Ей показалось, что через сосок одной из грудей она выползла на грудь, давая щелчки языком, зажала тугими холодными губами грудь, начавшие наливаться соски, проползая опять на живот, заползая между ног…

Шахри-Зада сидела, как в трансе, прислушиваясь ко всему, что происходит с ней, вокруг нее. Под впечатлением неописуемого страха, перемешанного со смутным чувством восторга, ей казалось, что она каплями крови мысленно прощупывает каждый кровеносный сосуд, каждый капилляр, каждую клетку.

Она напряженно прислушивалась к зову могучего сердца дуба, голосам леса, сада, виноградников, погибающих кругом от засухи, писку, издаваемому кустами, растениями, травами, издыхающими от зноя. Она слышала зовы помощи высыхающих родников, ручьев. К ней передавалась боль корней священного дуба, уходящих в земную твердь, но больше не достающих до глубин высыхающей подземной реки. Ее ноздри улавливали запах гнили его ветвей, искореженных ударами молний, нападками других стихий.

Шахри-Зада, холодея, прислушивалась к шорохам в дупле, треску раздраженно скребущихся друг о друга чешуй, шипению раздвоенного языка. Зрачки ее глаз пораженно расширялись, белки наливались кровью. Она задышала трепещущими ноздрями, не чувствуя кислорода, хватаясь за грудь. Трясясь всем телом, немигающими глазами заглянула в дупло, зияющее в стволе дуба на уровне ее лица. Она с замирающим сердцем ожидала появления чуда из дупла, послания подземного мира в образе каких-то знаков небес. Она не ощущала своих рук, ног, вся трясясь, неосознанно всем существом потянулись к дуплу. Стала почти вплотную перед ним. Страх, пугающий запах, исходящий из его глубины, коснулся ее трепещущих ноздрей, полураскрытых в удивлении губ, щек, зашевелившихся волос на голове. Жрица затряслась телом так, будто внутри у нее просыпалась еще какая-то тварь. Эта тварь зубами вгрызалась в ее плоть, сбивая ритм сердца, дыхание в легких. Смертельный страх веретеном проникал в живот, вращаясь буравчиком, острыми шипами ковырялся в печени.