Гаджимурад Гасанов: Тайна Дюрка. Том 1

От жилого дома к майдану жертвоприношений тянется извилистая тропа. Тропа берет свое начало далеко, за священной горкой Дюрк. Гора Дюрк от юга карнизами спускается в сады, раскинутые по холмистой поляне. За садом, где цветут яблони, груши, сливы, начинается ореховая роща. За ореховой рощей виднеются аулы Гурхун, Хустиль, чуть дальше Дюбек.

По западной части горного плато широкими полями простираются посевы ячменя, ржи, гороха. Еще дальше, под горным хребтом, за которым по широкому ущелью несется река Рубас, на склонах цветут луга, растет дремучий лес. За лесом синеют зазубрины горных поясов. Еще дальше, за горными хребтами, перемешанными с чередой холмов, барханов, из тумана местами выглядывают хребты Малого Кавказа. Над Малым Кавказским хребтом, меж караванов вечно кочующих туч, возвышаются пики гор Главного Кавказского хребта, укутанные снегом.

С восточной вершины священная гора Дюрк каскадами спадает вниз, превращаясь у подножия в холмистую равнину. За равниной начинается царство солончаков, где местами растет горькая полынь с саксаулом. А дальше в мареве тонет прикаспийская степь. Еще дальше, за сыпучими песками, с севера на юг свои голубые воды раскатывает море Каспиан.

На северо-западе плато Дюрк граничит с известняковым утесом, по краям которого красуется молодая рощица, состоящая из дубов, вязов, осины.

Тропа, идущая из дубравы, проходит посредине майдана жертвоприношений. Она, сделав крюк на краю утеса, простирается дальше, меж кустов, к кромке рощицы. Там, где заканчивается тропа, с подножия священной горы на север дугой растягивается небольшой зубчатый хребет. Над хребтом, образуя козырек, крышей нависает монолитная скала. Под козырьком, в скале, образовавшейся из огромных серых глыб, темнеет дубовая дверь. Эта дверь ведет к узкой каменной лестнице, ведущей в пещеру. От дверей проложена лестница во вторую галерею, из которой в священную гору Дюрк винтообразно уходит галерея из семи пещер.

В десяти-пятнадцати шагах от входа в пещеру Дюрк над пропастью на небольшой площадке стоит величественный кряжистый дуб с обломанными сверху ветками. Эти ветки похожи на изувеченные культи великана. По краю пропасти громоздятся семь валунов, обросшие мхом. Рядом покоятся надмогильные плиты усопших жрецов, священных старцев, старух.

Дуб-великан весь испещрен. Он в рубцах и страшных шрамах, оставшихся от военных, природных катаклизмов. Под громадным стволом дуба с дуплом, зияющим на уровне головы взрослого человека, по верху земли огромными чешуйчатыми удавами расползаются мощные узловатые корни с черными прожилками. На стволе, корнях, огромных ветках-культях с роговидной чешуей зияют раны, из которых сочится кровь. Священный дуб под набежавшим на горку случайным ветром, поднявшимся из прикаспийских степей, временами скрипит металлом, кряхтит, издает глухие стоны. С плеч дуба к небу вилами тянутся три громадные рогатины веток, грубо обломанные сверху, из-за чего дуб смотрится великаном, изуродованным в смертельных побоищах. Со ствола, с его огромных рогастых ветвей чешуйками спадает черная кора. По искалеченным культям с узловатыми выступами, откуда сочится дурно пахнущая жидкость, огромной белой паутиной разветвляются сухожилия. Они тоже обрываются на концах культей, выцеживая из оторванных кровеносных сосудов кровь с гноем.

На первый взгляд создается впечатление, что дуб отжил свой век, доживает последние дни. Он временами больно скрипит под грузом прожитых лет, ссыпая с культей ржавчину металла, вздыхает из последних сил. Если на гиганта посмотреть другими глазами, то выглядит он парадоксально. Местами на дубе проклевываются небольшие побеги, в которых пульсирует жизнь. И в этом году на дубе, хоть поздно, но зашелестит молодая листва.

На плато, майдане жертвоприношений, на поляне весеннее солнце сожгло все: подлески с пожухлой травой, кустарники, овраги, ущелья… Казалось, выгорело все, где должна была сохраниться влага после бесснежной зимы.

Над ущельями Дюбек-чая, Рубас-чая белесыми пластами завис бесплодный туман. Он под своим искрящимся, вздутым, как бесцветный шар, покрывалом, островками прячет стойбища, разбросанные по холмам, вдоль берегов рек.

На плато Дюрк с самого начала осени не выпадало осадков. Везде свирепствует засуха. От зноя огромными трещинами, чешуйчатыми болячками, откуда выступает соль, окрашенная кровью, покрыта земля. На холмах, бугорках островки молодых лесов и кустов превращаются в островки залежей палой хворостины.